вать себя дома, пока не пожму его руку, не увижу опять его лица и не услышу его голоса!..
Гугь, на лицѣ котораго выразилось мимолетное изумленіе, отшатнулся назадъ и устремилъ на нежданнаго гостя пристальный взглядъ, въ которомъ въ первое мгновенье отражалось нѣчто вродѣ оскорбленнаго достоинства. Затѣмъ, какъ бы подъ вліяніемъ внезапно явившейся мысли, на лицѣ его мелькнуло изумленіе и любопытство, соединенныя съ дѣйствительнымъ, или же притворнымъ состраданіемъ. Помолчавъ немного, онъ ласково замѣтилъ:
— Ты, бѣдняга, какъ будто не въ своемъ умѣ. Безъ сомнѣнія, тебѣ пришлось перенести на своемъ вѣку много лишеній и тяжкихъ непріятностей. Вся твоя внѣшность и костюмъ свидѣтельствуютъ, что судьба была для тебя злой мачихой. За кого именно ты меня принимаешь?
— Тебя-то? Понятное дѣло за тебя самого, то есть за Гуга Гендона, — довольно рѣзко возразилъ Мильсъ.
Гугъ продолжалъ прежнимъ ласковымъ тономъ:
— А за кого именно принимаешь ты себя въ своемъ воображеніи?
— Воображеніе тутъ не при чемъ. Вѣдь не станешь же ты утверждать, будто не узнаешь во мнѣ твоего брата, Мильса Гендона?
Выраженіе пріятнаго изумленія скользнуло по лицу Гуга, и онъ воскликнулъ:
— Какъ, ты не шутишь? Развѣ мертвые возвращаются съ того свѣта? Если бы это было возможно, какъ возблагодарилъ бы я Бога! Несчастный погибшій братъ, котораго мы столько лѣтъ уже считали умершимъ, возвращается вдругъ въ наши объятія! Нѣтъ, такое счастье было бы слишкомъ велико для того, чтобы считать его возможнымъ. Здѣсь на землѣ это немыслимо! Послушай, умоляю тебя сжалиться и не подшучивать надо мною! Скорѣе подойди къ свѣту, дай хорошенько тебя разглядѣть!
Схвативъ Мильса за руку, Гугъ потащилъ его къ овну и принялся осматривать съ ногъ до головы алчными взорами, поворачивая его передъ собой въ разныя стороны и окидывая его всего испытующимъ взглядомъ. Тѣмъ временемъ вернувшійся блудный сынъ, раскраснѣвшись отъ радости, улыбался, смѣялся и, утвердительно кивая головой, говорилъ:
— Гляди на меня, братецъ, гляди, не бойся! Ты не найдешь во мнѣ ни одной незнакомой черты. Всматривайся въ меня, сколько тебѣ заблагоразсудится, добрый мой Гугъ. Тѣмъ надежнѣе узнаешь ты во мнѣ Мильса, твоего брата Мильса, съ которымъ не видался теперь ровнехонько десять лѣтъ. Да, нынѣшній день является истиннымъ праздникомъ для насъ всѣхъ. Я чувствовалъ это съ самаго утра, и на душѣ у меня было такъ легко! Дай-ка мнѣ твою
