— Когда же онъ вернется? Скоро ли это случится? Быть можетъ, что, отправившись за нимъ вслѣдъ, я еще успѣю его нагнать? Тутъ необходимо поторопиться. Не задерживай же меня и отвѣчай немедленно на вопросъ, скоро ли мальчикъ вернется?
— Тебѣ незачѣмъ уходить отсюда, онъ скоро вернется.
— Ну, ладно, попробую обождать. Впрочемъ, ты говоришь, что послалъ его въ сосѣднюю деревню съ порученіемъ? Ну, ужь извини, это грубая ложь. Онъ не изъ таковскихъ, чтобы имъ можно было помыкать такимъ образомъ. Если бы ты вздумалъ обратиться къ нему съ такимъ наглымъ предложеніемъ, онъ, вѣроятно, вцѣпился бы своими рученками въ сѣдую твою бороду. Ты солгалъ, пріятель. Онъ ни за что бы не согласился служить разсыльнымъ для тебя, или же любого иного человѣка.
— Не знаю, быть можетъ, онъ и не послушался бы человѣка, но я вѣдь не человѣкъ.
— Это еще что за выдумки? Кто же ты такой? Неужели дьяволъ?
— Это, видишь ли, тайна, а потому замѣть себѣ, что ты никоимъ образомъ не въ правѣ ее разглашать. Я не человѣкъ и не чортъ, а просто-на-просто архангелъ.
Послышалось громкое восклицаніе Мильса Гендона, смахившее на многоэтажное проклятіе. Почтенный воинъ затѣмъ продолжалъ:
— Это иное дѣло. Теперь я понимаю снисходительность къ тебѣ моего мальчика. Я былъ увѣренъ, что онъ ни за что въ свѣтѣ не согласится быть на посылкахъ у простого смертнаго, но вѣдь даже и король обязанъ, чортъ возьми, повиноваться, когда приказаніе исходитъ отъ архангела. Тогда я… Тс… что это за шумъ?
Все это время маленькій король лежалъ въ другой комнатѣ, понеремѣнно дрожа отъ страха и трепеща отъ радостной надежды. Онъ напрягалъ всѣ свои силы, чтобы крикнуть какъ можно громче и постоянно ожидалъ, что вырывавшіеся у него нечленораздѣльные звуки достигнутъ ушей Гендона, но каждый разъ, къ величайшему своему прискорбію, убѣждался, что они не доходили до назначенія, или же не производили ни малѣйшаго впечатлѣнія. При такихъ обстоятельствахъ замѣчаніе, вырвавшееся у вѣрнаго барона, подѣйствовало на маленькаго короля совершенно такъ же, какъ оживляющее вѣяніе свѣжаго вѣтерка дѣйствуетъ на умирающаго. Онъ сдѣлалъ еще энергическую попытку крикнуть изо всѣхъ силъ какъ разъ въ то время, когда отшельникъ говорилъ:
— Какой тамъ шумъ, я слышу только завываніе вѣтра.
— Можетъ быть, что и такъ. Должно быть и впрямь это вѣтеръ. Я все время здѣсь слышалъ, какъ онъ жалобно стоналъ. Вотъ и
