величиною въ донышко шляпы, заключенная въ мраморъ скамьи и до такой степени засиженная туристами, что казалась отполированною. Въ сравненіи съ невѣроятною древностью этой скромной окаменѣлости, все остальное казалось чѣмъ-то новымъ, грубымъ, оконченнымъ не ранѣе вчерашняго дня. Кажущаяся древность собора безслѣдно исчезла передъ такою поистинѣ почтенною старостью.
Св. Маркъ монументаленъ. Онъ изображаетъ собою нетлѣнный памятникъ глубокаго и наивнаго религіознаго чувства среднихъ вѣковъ. Въ тѣ времена существовало обыкновеніе грабить гдѣ только можно языческіе храмы, и добычей, взятой изъ нихъ, украшать храмы христіанскіе. Именно такимъ способомъ, при помощи безчисленныхъ грабежей, украсился и соборъ св. Марка. Въ наши дни не принято выходить на большія дороги, чтобы достать кирпичъ для храма, но тогда это не считалось грѣхомъ. Самъ св. Маркъ оказался разъ жертвою любопытнаго грабежа. Происшествіе это попало даже въ историческія хроники Венеціи; его смѣло можно бы было помѣстить въ арабскія сказки, оно было бы тамъ какъ разъ у мѣста.
Четыреста пятьдесятъ лѣтъ тому назадъ сокровищами св. Марка вздумалъ попользоваться одинъ кандіотъ по имени Стаммэто, служившій въ свитѣ одного изъ принцевъ изъ дома Эсте. Съ злымъ умысломъ въ своемъ сердцѣ онъ спрятался за алтаремъ, но былъ замѣченъ и выгнанъ изъ храма однимъ изъ священниковъ. Вскорѣ послѣ того онъ снова проникъ въ храмъ, на этотъ разъ съ помощію поддѣльнаго ключа. Онъ провелъ тамъ нѣсколько ночей подъ-рядъ въ упорной и трудной работѣ; побѣдивъ шагъ за шагомъ безчисленныя затрудненія безъ всякой посторонней помощи, онъ, наконецъ, сдвинулъ громадную мраморную глыбу, составлявшую часть облицовки стѣны, за которою была скрыта сокровищница. Глыбу эту онъ укрѣпилъ на старомъ мѣстѣ такимъ образомъ, что по желанію могъ во всякое время снова сдвинуть ее.
Въ теченіе многихъ недѣль онъ каждую полночь спускался въ свою геніальную мину, наслаждаясь въ безопасности блескомъ скрытыхъ сокровищъ, на утро же еще до разсвѣта скрывался въ свое мрачное жилище, унося подъ плащемъ царскую добычу. Рисковать и захватить все сразу онъ не хотѣлъ, такъ какъ спѣшить ему было не для чего. Обладая эстетическимъ чувствомъ, онъ даже дѣлалъ тщательный выборъ. Въ какой безопасности онъ себя чувствовалъ показываетъ то обстоятельство, что онъ унесъ оттуда рогъ единорога, предметъ, интересный только по своей рѣдкости, который ему пришлось распилить на двое, такъ какъ онъ не проходилъ въ отверстіе, — работа, стоившая ему многихъ часовъ усиленнаго труда. Пряча награбленное у себя дома, онъ продол-
величиною в донышко шляпы, заключенная в мрамор скамьи и до такой степени засиженная туристами, что казалась отполированною. В сравнении с невероятною древностью этой скромной окаменелости, все остальное казалось чем-то новым, грубым, оконченным не ранее вчерашнего дня. Кажущаяся древность собора бесследно исчезла перед такою поистине почтенною старостью.
Св. Марк монументален. Он изображает собою нетленный памятник глубокого и наивного религиозного чувства средних веков. В те времена существовало обыкновение грабить где только можно языческие храмы, и добычей, взятой из них, украшать храмы христианские. Именно таким способом, при помощи бесчисленных грабежей, украсился и собор св. Марка. В наши дни не принято выходить на большие дороги, чтобы достать кирпич для храма, но тогда это не считалось грехом. Сам св. Марк оказался раз жертвою любопытного грабежа. Происшествие это попало даже в исторические хроники Венеции; его смело можно бы было поместить в арабские сказки, оно было бы там как раз у места.
Четыреста пятьдесят лет тому назад сокровищами св. Марка вздумал попользоваться один кандиот по имени Стаммэто, служивший в свите одного из принцев из дома Эсте. Со злым умыслом в своем сердце он спрятался за алтарем, но был замечен и выгнан из храма одним из священников. Вскоре после того он снова проник в храм, на этот раз с помощью поддельного ключа. Он провел там несколько ночей подряд в упорной и трудной работе; победив шаг за шагом бесчисленные затруднения без всякой посторонней помощи, он, наконец, сдвинул громадную мраморную глыбу, составлявшую часть облицовки стены, за которою была скрыта сокровищница. Глыбу эту он укрепил на старом месте таким образом, что по желанию мог во всякое время снова сдвинуть ее.
В течение многих недель он каждую полночь спускался в свою гениальную мину, наслаждаясь в безопасности блеском скрытых сокровищ, на утро же еще до рассвета скрывался в свое мрачное жилище, унося под плащом царскую добычу. Рисковать и захватить все сразу он не хотел, так как спешить ему было не для чего. Обладая эстетическим чувством, он даже делал тщательный выбор. В какой безопасности он себя чувствовал показывает то обстоятельство, что он унес оттуда рог единорога, предмет, интересный только по своей редкости, который ему пришлось распилить надвое, так как он не проходил в отверстие, — работа, стоившая ему многих часов усиленного труда. Пряча награбленное у себя дома, он продол-
