костюмовъ одновременно, но тотчасъ же изготовляетъ новый, если понадобится одѣть какого-нибудь изъ его манекеновъ за-ново.
Въ другомъ мѣстѣ мы натолкнулись на шесть человѣкъ итальянцевъ, о чемъ-то жестоко спорящихъ. Они яростно прыгали другъ передъ другомъ, жестикулировали головами, руками, ногами, всѣмъ своимъ тѣломъ, наконецъ, внезапно они кинулись другъ на друга, какъ бы въ порывѣ страшной ярости и потрясали кулаками передъ самымъ носомъ своихъ противниковъ. Мы потеряли цѣлыхъ полчаса времени, ожидая, что вотъ-вотъ понадобится наша помощь, чтобы отнести убитаго, а они кончили тѣмъ, что упали другъ другу въ объятія, чѣмъ и закончилась вся ссора. Эпизодъ былъ интересный, но знай мы, что ничего изъ этого кромѣ примиренія не выйдетъ, мы не стали бы терять столько времени. Наблюденіе готово — ссорящіеся итальянцы обманываютъ зрителя.
Вскорѣ затѣмъ, насъ постигло другое разочарованіе. Увидѣвъ большую толпу народа, въ высшей степени чѣмъ-то заинтересованнаго, мы тоже вмѣшались въ нее. Въ центрѣ ея стоялъ какой-то дѣтина, отчаянно тараторившій и жестикулировавшій надъ ящикомъ, стоявшимъ на землѣ и покрытымъ обрывкомъ стараго одѣяла. Ежеминутно онъ наклонялся и самыми кончиками пальцевъ брался за уголъ этого одѣяла, какъ будто бы съ цѣлью показать, что тамъ не скрывается никакого обмана — и говорилъ, говорилъ, не переставая; и всякій разъ, какъ и я разсчитывалъ, что вотъ-вотъ, онъ сдернетъ это одѣяло и покажетъ намъ какой-нибудь фокусъ, онъ опускалъ одѣяло и выпрямлялся, не переставая работать языкомъ. Однако же, онъ открылъ, наконецъ, ящикъ, вынулъ оттуда ложку съ какою-то жидкостью, и протянулъ ее къ зрителямъ, чтобы показать, что никакихъ приспособленій у него тамъ нѣтъ, при чемъ языкъ у него заходилъ еще сильнѣе. Я не сомнѣвался, что онъ зажжетъ эту жидкость и затѣмъ проглотитъ ее, что меня чрезвычайно заинтересовало, но этотъ обманщикъ кончилъ тѣмъ, что подсыпалъ въ жидкость какого-то порошку и принялся полировать ложку! Затѣмъ онъ поднялъ ее надъ головою, при чемъ физіономія его выражала такое торжество, какъ будто бы онъ совершилъ какое-нибудь необычайное чудо. Толпа восторженно заапплодировала, и я подумалъ, что исторія, пожалуй, права, утверждая, что эти дѣти Юга такъ легко подаются увлеченію.
Мы съ наслажденіемъ провели около часу въ величественномъ соборѣ. Изъ высокихъ оконъ зданія, прорѣзая торжественный сумракъ, падали разноцвѣтныя косыя полосы свѣта и ложились яркими пятнами то на колонну, то на картину, то на преклоненную фигуру молящагося. Органъ гремѣлъ, кадила мель-
костюмов одновременно, но тотчас же изготовляет новый, если понадобится одеть какого-нибудь из его манекенов заново.
В другом месте мы натолкнулись на шесть человек итальянцев, о чем-то жестоко спорящих. Они яростно прыгали друг перед другом, жестикулировали головами, руками, ногами, всем своим телом, наконец, внезапно они кинулись друг на друга, как бы в порыве страшной ярости и потрясали кулаками перед самым носом своих противников. Мы потеряли целых полчаса времени, ожидая, что вот-вот понадобится наша помощь, чтобы отнести убитого, а они кончили тем, что упали друг другу в объятия, чем и закончилась вся ссора. Эпизод был интересный, но знай мы, что ничего из этого кроме примирения не выйдет, мы не стали бы терять столько времени. Наблюдение готово — ссорящиеся итальянцы обманывают зрителя.
Вскоре затем, нас постигло другое разочарование. Увидев большую толпу народа, в высшей степени чем-то заинтересованного, мы тоже вмешались в нее. В центре ее стоял какой-то детина, отчаянно тараторивший и жестикулировавший над ящиком, стоявшим на земле и покрытым обрывком старого одеяла. Ежеминутно он наклонялся и самыми кончиками пальцев брался за угол этого одеяла, как будто бы с целью показать, что там не скрывается никакого обмана — и говорил, говорил, не переставая; и всякий раз, как и я рассчитывал, что вот-вот, он сдернет это одеяло и покажет нам какой-нибудь фокус, он опускал одеяло и выпрямлялся, не переставая работать языком. Однако же, он открыл, наконец, ящик, вынул оттуда ложку с какою-то жидкостью, и протянул ее к зрителям, чтобы показать, что никаких приспособлений у него там нет, причем язык у него заходил еще сильнее. Я не сомневался, что он зажжет эту жидкость и затем проглотит ее, что меня чрезвычайно заинтересовало, но этот обманщик кончил тем, что подсыпал в жидкость какого-то порошку и принялся полировать ложку! Затем он поднял ее над головою, причем физиономия его выражала такое торжество, как будто бы он совершил какое-нибудь необычайное чудо. Толпа восторженно заапплодировала, и я подумал, что история, пожалуй, права, утверждая, что эти дети Юга так легко подаются увлечению.
Мы с наслаждением провели около часу в величественном соборе. Из высоких окон здания, прорезая торжественный сумрак, падали разноцветные косые полосы света и ложились яркими пятнами то на колонну, то на картину, то на преклоненную фигуру молящегося. Орган гремел, кадила мель-
