двигался щегольски одѣтый дэнди, такъ точно разсчитавшій свое движеніе, что въ моментъ, когда дама поравнялась съ нимъ, онъ очутился какъ разъ передъ ней; при этомъ онъ не сдѣлалъ даже попытки дать ей дорогу, не извинился, даже не замѣтилъ ее. Дамѣ пришлось остановиться и дать ему пройти. Я удивился, неужели эта грубость сдѣлана съ намѣреніемъ. Онъ подошелъ къ стулу и сѣлъ за маленькій столикъ; у сосѣднихъ столиковъ сидѣло двое или трое другихъ мужчинъ, пившихъ подслащенную воду. Я ждалъ, проходитъ мимо молодой человѣкъ; этотъ молодецъ встаетъ и продѣлываетъ съ нимъ ту же штуку. Мнѣ все еще казалось невѣроятнымъ, чтобы онъ дѣлалъ это умышленно. Чтобы удовлетворить свое любопытство, я обошелъ кругомъ квартала и быстро направился мимо него. Когда я былъ уже близко, онъ поднялся и лѣниво двинулся мнѣ на перерѣзъ. Онъ попался мнѣ подъ ноги какъ разъ во время, чтобы принять на себя полный вѣсъ моего тѣла. Тогда я увѣрился, что предшествующее поведеніе его было умышленно, а не случайно.
Впослѣдствіи я имѣлъ случай наблюдать нѣчто подобное и въ Парижѣ, хотя и не въ видѣ забавы; тамъ это объясняется полнѣйшимъ пренебреженіемъ къ правамъ и спокойствію ближняго. Можно еще удивляться, что въ Парижѣ, гдѣ самый законъ говоритъ: «Слабый долженъ уступать дорогу сильному», подобное поведеніе наблюдается не такъ часто, какъ этого слѣдовало бы ожидать. Мы штрафуемъ кучера, если онъ собьетъ съ ногъ пѣшехода; въ Парижѣ штрафуютъ прохожаго за то, что его сбили съ ногъ. По крайней мѣрѣ, такъ говорятъ другіе, самъ же я видѣлъ совершенно иное, заставляющее меня сомнѣваться; при мнѣ однажды кучеръ сбилъ съ ногъ какую-то старую женщину, полиція тотчасъ же арестовала его и увела. Это похоже на то, что его думали наказать.
Я не буду восхвалять американскихъ обычаевъ; развѣ не служатъ они постоянно предметомъ насмѣшекъ для строгой и утонченной Европы? Однако же, я не могу удержаться, чтобы не указать превосходства нашего въ одномъ отношеніи: по нашимъ улицамъ дама можетъ ходить хоть цѣлый день, какъ и куда ей угодно, не опасаясь, чтобы кто-нибудь обезпокоилъ ее; въ Лондонѣ же даже въ полдень, если она идетъ безъ провожатаго, то непремѣнно будетъ затронута и оскорблена, и не какимъ-нибудь пьянымъ матросомъ, а человѣкомъ, имѣющимъ видъ джентльмена и соотвѣтственно этому одѣтымъ. Утверждаютъ обыкновенно, что господа эти вовсе не джентльмены, а просто проходимцы, одѣтые, какъ джентльмены. Но случай съ полковникомъ Валентиномъ Бекеромъ опровергаетъ такой аргументъ, такъ какъ никто не можетъ быть офицеромъ Британской арміи, если не имѣетъ права
двигался щегольски одетый дэнди, так точно рассчитавший свое движение, что в момент, когда дама поравнялась с ним, он очутился как раз перед ней; при этом он не сделал даже попытки дать ей дорогу, не извинился, даже не заметил ее. Даме пришлось остановиться и дать ему пройти. Я удивился, неужели эта грубость сделана с намерением. Он подошел к стулу и сел за маленький столик; у соседних столиков сидело двое или трое других мужчин, пивших подслащенную воду. Я ждал, проходит мимо молодой человек; этот молодец встает и проделывает с ним ту же штуку. Мне все еще казалось невероятным, чтобы он делал это умышленно. Чтобы удовлетворить свое любопытство, я обошел кругом квартала и быстро направился мимо него. Когда я был уже близко, он поднялся и лениво двинулся мне наперерез. Он попался мне под ноги как раз вовремя, чтобы принять на себя полный вес моего тела. Тогда я уверился, что предшествующее поведение его было умышленно, а не случайно.
Впоследствии я имел случай наблюдать нечто подобное и в Париже, хотя и не в виде забавы; там это объясняется полнейшим пренебрежением к правам и спокойствию ближнего. Можно еще удивляться, что в Париже, где самый закон говорит: «Слабый должен уступать дорогу сильному», подобное поведение наблюдается не так часто, как этого следовало бы ожидать. Мы штрафуем кучера, если он собьет с ног пешехода; в Париже штрафуют прохожего за то, что его сбили с ног. По крайней мере, так говорят другие, сам же я видел совершенно иное, заставляющее меня сомневаться; при мне однажды кучер сбил с ног какую-то старую женщину, полиция тотчас же арестовала его и увела. Это похоже на то, что его думали наказать.
Я не буду восхвалять американских обычаев; разве не служат они постоянно предметом насмешек для строгой и утонченной Европы? Однако же, я не могу удержаться, чтобы не указать превосходства нашего в одном отношении: по нашим улицам дама может ходить хоть целый день, как и куда ей угодно, не опасаясь, чтобы кто-нибудь обеспокоил ее; в Лондоне же даже в полдень, если она идет без провожатого, то непременно будет затронута и оскорблена, и не каким-нибудь пьяным матросом, а человеком, имеющим вид джентльмена и соответственно этому одетым. Утверждают обыкновенно, что господа эти вовсе не джентльмены, а просто проходимцы, одетые, как джентльмены. Но случай с полковником Валентином Бекером опровергает такой аргумент, так как никто не может быть офицером Британской армии, если не имеет права
