вниманія на прохожихъ, которые начали останавливаться и собираться около насъ, женщина выскочила за мной изъ лавки и, потрясая четками, кричала:
— Сударь, возьмите ихъ за двадцать восемь!
Я покачалъ головой отрицательно.
— Двадцать семь! Это громадный убытокъ, это просто разоренье, но возьмите, только возьмите ихъ!
Я продолжалъ отступленіе и трясъ головою.
— Mon Dieu, уступаю ихъ за двадцать шесть! Такъ и быть, идите же!
Но я не уступалъ. Все время около меня находилась маленькая дѣвочка, англичанка, со своей нянькою; онѣ и теперь шли позади меня. Продавщица бросилась къ нянькѣ, вложила ей въ руку четки и сказала:
— Г-нъ беретъ ихъ за двадцать пять! Отнесите ихъ въ гостинницу, онъ пришлетъ деньги завтра утромъ, черезъ день, когда ему заблагоразсудится. — Затѣмъ, обращаясь къ ребенку:
— Когда твой папа пришлетъ мнѣ деньги, приходи и ты, мой ангельчикъ; я дамъ тебѣ кое-что, о, какое хорошее.
Это спасло меня. Нянька отказалась отъ четокъ наотрѣзъ, и инцидентъ былъ поконченъ.
«Достопримѣчательности» Женевы не многочисленны. Я сдѣлалъ попытку разыскать дома, гдѣ нѣкогда жили два самыхъ непріятныхъ человѣка, Руссо и Кальвинъ, но безуспѣшно. Отчаявшись въ поискахъ, я рѣшился идти домой, при чемъ оказалось, что, благодаря удивительнымъ свойствамъ города, гораздо легче на это рѣшиться, чѣмъ выполнить. Дѣло въ томъ, что я заблудился въ этихъ узкихъ и извилистыхъ улицахъ и проплуталъ въ нихъ въ теченіе часа или двухъ. Наконецъ, выйдя на какую-то улицу, которая показалась мнѣ знакомою, я сказалъ про себя: «Ну, теперь я дома». Оказалось, что я ошибся; это была «Адская» улица. Скоро я нашелъ другую улицу, которая тоже казалась знакомою. «Ну, — сказалъ я, — теперь-то я ужь навѣрное дома». И ошибся вторично. Это была улица «Чистилища». Немного спустя я опять подумалъ. «Наконец-то я выбрался, теперь…». Но увы, это была «Райская» улица. Я находился еще дальше отъ дома, чѣмъ былъ прежде. Довольно странныя названія для улицъ, но, вѣроятно, авторъ этихъ названій былъ Кальвинъ, «Адская» и «Чистилище» подходили къ двумъ улицамъ, какъ перчатка на руку, но названіе «Райская» дано, вѣроятно, въ насмѣшку.
Выйдя, наконецъ, на берегъ озера, я уже зналъ, куда идти.
Проходя мимо ювелирныхъ магазиновъ, я былъ свидѣтелемъ слѣдующаго страннаго поступка. Впереди меня шла какая-то дама; наискось и на перерѣзъ ей, повидимому, зѣвая по сторонамъ,
внимания на прохожих, которые начали останавливаться и собираться около нас, женщина выскочила за мной из лавки и, потрясая четками, кричала:
— Сударь, возьмите их за двадцать восемь!
Я покачал головой отрицательно.
— Двадцать семь! Это громадный убыток, это просто разоренье, но возьмите, только возьмите их!
Я продолжал отступление и тряс головою.
— Mon Dieu, уступаю их за двадцать шесть! Так и быть, идите же!
Но я не уступал. Все время около меня находилась маленькая девочка, англичанка, со своей нянькою; они и теперь шли позади меня. Продавщица бросилась к няньке, вложила ей в руку четки и сказала:
— Г-н берет их за двадцать пять! Отнесите их в гостиницу, он пришлет деньги завтра утром, через день, когда ему заблагорассудится. — Затем, обращаясь к ребенку:
— Когда твой папа пришлет мне деньги, приходи и ты, мой ангельчик; я дам тебе кое-что, о, какое хорошее.
Это спасло меня. Нянька отказалась от четок наотрез, и инцидент был покончен.
«Достопримечательности» Женевы не многочисленны. Я сделал попытку разыскать дома, где некогда жили два самых неприятных человека, Руссо и Кальвин, но безуспешно. Отчаявшись в поисках, я решился идти домой, причем оказалось, что, благодаря удивительным свойствам города, гораздо легче на это решиться, чем выполнить. Дело в том, что я заблудился в этих узких и извилистых улицах и проплутал в них в течение часа или двух. Наконец, выйдя на какую-то улицу, которая показалась мне знакомою, я сказал про себя: «Ну, теперь я дома». Оказалось, что я ошибся; это была «Адская» улица. Скоро я нашел другую улицу, которая тоже казалась знакомою. «Ну, — сказал я, — теперь-то я уж наверное дома». И ошибся вторично. Это была улица «Чистилища». Немного спустя я опять подумал. «Наконец-то я выбрался, теперь…». Но увы, это была «Райская» улица. Я находился еще дальше от дома, чем был прежде. Довольно странные названия для улиц, но, вероятно, автор этих названий был Кальвин, «Адская» и «Чистилище» подходили к двум улицам, как перчатка на руку, но название «Райская» дано, вероятно, в насмешку.
Выйдя, наконец, на берег озера, я уже знал, куда идти.
Проходя мимо ювелирных магазинов, я был свидетелем следующего странного поступка. Впереди меня шла какая-то дама; наискось и наперерез ей, по-видимому, зевая по сторонам,
