Филадельфіи 18; Ст. Луи 18; Санъ-Франциско 19; Нью-Іоркъ (Дублинъ Америки) 23.
Посмотрите теперь, какой рѣзкій скачекъ дѣлаютъ цифры, когда очередь доходитъ до европейскихъ городовъ.
Парижъ 27; Глазговъ 27; Лондонъ 28; Вѣна 28; Аугсбургъ 28; Брауншвейгъ 28; Кенигсбергъ 29; Кельнъ 29; Дрезденъ 29; Гамбургъ 29; Берлинъ 30; Бомбей 30; Варшава 31; Бреславль 31; Одесса 32; Мюнхенъ 33; Страсбургъ 33; Пестъ 35; Кассель 35; Лиссабонъ 36; Ливерпуль 36; Прага 37; Мадрасъ 37; Бухарестъ 39; С.-Петербургъ 40; Тріестъ 40; Александрія (Египетъ) 43; Дублинъ 48; Калькута 55.
Эдинбургъ, по смертности, равенъ Нью-Іорку — 23; всѣ остальные города списка, если не считать Франкфурта-на-Майнѣ, для котораго цифра смертности равна 20, показываютъ смертность еще большую; но и Франкфуртъ-на-Майнѣ, и тотъ имѣетъ большую смертность, чѣмъ Чикаго, С.-Франциско, С.-Луи, или Филадельфія.
Быть можетъ, точныя данныя о средней смертности во всемъ мірѣ раскрыли бы тотъ фактъ, что на одинъ смертный случай на 1000 человѣкъ населенія Америки приходится два случая на то же количество населенія въ другихъ странахъ.
Я не люблю инсинуировать, но думаю, что приведенныя выше статистическія данныя сильно говорятъ за то, что населеніе пьетъ здѣсь повсюду отвратительную воду.
Мы влѣзли на морену противоположнаго берега ледника и проползли по острому гребню ея ярдовъ сто или около того, подвергаясь ежеминутной опасности свалиться внизъ въ ледникъ. Упасть пришлось бы съ высоты не болѣе 100 футовъ, но такъ какъ результатъ для меня получился бы одинъ и тотъ же, какъ и при паденіи съ высоты 1000 футовъ, то я и къ стофутовой дистанціи отнесся бы съ большимъ уваженіемъ и весьма обрадовался, когда путешествіе это окончилось. Морена представляетъ позицію, весьма неудобную для штурма. Съ нѣкотораго отдаленія она кажется какой-то безконечной могилой изъ мелкаго песка, очень ровной и гладкой, на самомъ же дѣлѣ она состоитъ изъ груды обломковъ всевозможной величины, отъ кулака до добраго коттеджа. Вскорѣ мы достигли мѣста, именуемаго «Mauvais Pas», что значитъ Скверный шагъ. Это была головоломнѣйшая тропинка, извивающаяся по обрывамъ въ сорокъ или 50 футовъ высоты, только въ немногихъ мѣстахъ огражденная желѣзными перилами. Подвигаясь медленно и осторожно, съ непріятнымъ ощущеніемъ на сердцѣ, я, наконецъ добрался до половины пути. Надежда стала расцвѣтать уже въ моемъ сердцѣ, но, увы, ей пришлось тотчасъ же увянуть; передо мною внезапно предстала свинья, длинноносая, покрытая
Филадельфии 18; Ст. Луи 18; Сан-Франциско 19; Нью-Йорк (Дублин Америки) 23.
Посмотрите теперь, какой резкий скачок делают цифры, когда очередь доходит до европейских городов.
Париж 27; Глазго 27; Лондон 28; Вена 28; Аугсбург 28; Брауншвейг 28; Кенигсберг 29; Кельн 29; Дрезден 29; Гамбург 29; Берлин 30; Бомбей 30; Варшава 31; Бреславль 31; Одесса 32; Мюнхен 33; Страсбург 33; Пест 35; Кассель 35; Лиссабон 36; Ливерпуль 36; Прага 37; Мадрас 37; Бухарест 39; С.-Петербург 40; Триест 40; Александрия (Египет) 43; Дублин 48; Калькута 55.
Эдинбург, по смертности, равен Нью-Йорку — 23; все остальные города списка, если не считать Франкфурта-на-Майне, для которого цифра смертности равна 20, показывают смертность еще большую; но и Франкфурт-на-Майне, и тот имеет большую смертность, чем Чикаго, С.-Франциско, С.-Луи, или Филадельфия.
Быть может, точные данные о средней смертности во всем мире раскрыли бы тот факт, что на один смертный случай на 1000 человек населения Америки приходится два случая на то же количество населения в других странах.
Я не люблю инсинуировать, но думаю, что приведенные выше статистические данные сильно говорят за то, что население пьет здесь повсюду отвратительную воду.
Мы влезли на морену противоположного берега ледника и проползли по острому гребню ее ярдов сто или около того, подвергаясь ежеминутной опасности свалиться вниз в ледник. Упасть пришлось бы с высоты не более 100 футов, но так как результат для меня получился бы один и тот же, как и при падении с высоты 1000 футов, то я и к стофутовой дистанции отнесся бы с большим уважением и весьма обрадовался, когда путешествие это окончилось. Морена представляет позицию, весьма неудобную для штурма. С некоторого отдаления она кажется какой-то бесконечной могилой из мелкого песка, очень ровной и гладкой, на самом же деле она состоит из груды обломков всевозможной величины, от кулака до доброго коттеджа. Вскоре мы достигли места, именуемого «Mauvais Pas», что значит Скверный шаг. Это была головоломнейшая тропинка, извивающаяся по обрывам в сорок или 50 футов высоты, только в немногих местах огражденная железными перилами. Подвигаясь медленно и осторожно, с неприятным ощущением на сердце, я наконец добрался до половины пути. Надежда стала расцветать уже в моем сердце, но, увы, ей пришлось тотчас же увянуть; передо мною внезапно предстала свинья, длинноносая, покрытая
