носится. Мыльный пузырь, это самая прекрасная, самая изящная вещь въ природѣ, и наблюдаемое нами явленіе напоминало этотъ пузырь, лопающійся и расплывающійся на солнцѣ. Хотѣлъ бы я знать, сколько бы дали за мыльный пузырь, если бы таковой былъ единственнымъ въ мірѣ? Безъ сомнѣнія, за эту цѣну можно бы было купить цѣлую пригоршню коинуровъ.
Переходъ изъ Мартиньи въ Аржантьеръ мы совершили въ 8 часовъ, перегнавъ всѣ телѣги и всѣхъ муловъ. Произошло это довольно своеобразнымъ способомъ. Для переѣзда въ Шамони мы наняли что-то въ родѣ открытой простой телѣги, кучеръ которой успѣлъ немного подвыпить, пока мы обѣдали.
Когда мы выѣхали, кучеръ обратился къ намъ и сказалъ, что, пока мы обѣдали, туристы уѣхали впередъ; «но, — прибавилъ онъ внушительно, — не горюйте, будьте покойны, сейчасъ они поднимаютъ пыль далеко впереди насъ, но вы скоро увидите, какъ она останется далеко позади. Будьте покойны положитесь на меня — я король кучеровъ. Ну, трогай!»
Бичъ щелкнулъ, и мы понеслись. Никогда въ жизни не подвергался я такой тряскѣ. Недавніе проливные дожди въ нѣкоторыхъ мѣстахъ почти совершенно размыли дорогу, но возница нашъ не обращалъ на это никакого вниманія; онъ не только не останавливался, но даже ни на мгновеніе не уменьшалъ аллюра. Мы неслись, не разбирая ни скалъ, ни кучъ щебня, ни рвовъ, неслись прямикомъ по полю; телѣга наша прыгала, какъ сумасшедшая, и за частую всѣ четыре колеса ея оказывались висящими въ воздухѣ. Время отъ времени этотъ тихій и добродушный сумасшедшій, служившій намъ кучеромъ, бросалъ на насъ черезъ плечо величественный взглядъ и говорилъ. «Замѣчаете? Какъ я сказалъ, такъ оно и есть — я король кучеровъ». Всякій разъ какъ мы благополучно избѣгали крушенія, онъ со спокойнымъ самодовольствіемъ говорилъ: «Довольны ди вы, джентльмены? Не всякій васъ такъ прокатитъ, не часто вѣдь приходится ѣхать съ королемъ кучеровъ и вѣдь я уже сказалъ вамъ, что я и есть этотъ король».
Онъ говорилъ по-французски, и разговоръ его поминутно прерывался икотою. Пріятель его былъ тоже французъ, но говорилъ по-нѣмецки, хотя и съ тѣми же знаками препинанія, какъ и кучеръ. Этотъ пріятель рекомендовался намъ, какъ «Капитанъ Монблана» и уговаривалъ насъ сдѣлать съ нимъ восхожденіе на вершину этой горы. Онъ сказалъ, что сдѣлалъ больше восхожденій, чѣмъ кто бы то ни было — сорокъ семь — а его братъ тридцать семь. Его братъ лучшій проводникъ въ свѣтѣ, за исключеніемъ его самого, но вѣдь онъ, запомните его получше, вѣдь онъ «Капитанъ Монблана», онъ единственный человѣкъ, обладающій этимъ титуломъ.
