Мы не проспали въ деревнѣ св. Николая. Колокольный звонъ начался въ половинѣ пятаго утра, и изъ его продолжительности я заключаю, что въ Швейцаріи приходится весьма настойчиво приглашать грѣшниковъ въ церковь. Большинство церковныхъ колоколовъ всего міра весьма плохи и издаютъ хриплый, дребезжащій звукъ, портящій настроеніе духа и только вызывающій грѣшника на новое прегрѣшеніе, но колоколъ св. Николая, вѣроятно, худшій изъ всѣхъ и лучше другихъ способенъ свести съ ума. Впрочемъ, оправданіемъ здѣшней общины можетъ служить ея бѣдность; не въ каждомъ домѣ можно встрѣтить здѣсь часы. Но какое оправданіе могутъ представить наши общины, гдѣ нѣтъ ни одного семейства, гдѣ не было бы часовъ, общины, у которыхъ церковные колокола почти такого качества, какъ и въ деревнѣ св. Николая. Въ Америкѣ воскресный день профанируется гораздо болѣе всѣхъ остальныхъ дней недѣли, взятыхъ вмѣстѣ, и это происходитъ единственно благодаря жалкому звону дешевыхъ колоколовъ, подобныхъ разбитымъ горшкамъ.
При постройкѣ церквей мы не обращаемъ вниманія на издержки; зданіе мы воздвигаемъ такое, что оно служитъ украшеніемъ города, мы украшаемъ его позолотою, покрываемъ фресками, и дѣлаемъ все, что, по нашему мнѣнію, можетъ увеличить его красоту, а затѣмъ уничтожаемъ плоды своихъ трудовъ, снабжая его такими колоколами, которые приводятъ въ отчаяніе слушателя: однихъ награждаютъ головной болью, другихъ пляской св. Вита или столбнякомъ.
Американская деревня въ десять часовъ утра въ лѣтнее воскресенье представляетъ олицетвореніе мира и покоя; но проходитъ еще полчаса, и въ ней совершается коренной переворотъ. Поэма мистера Поэ «Благовѣстъ» мало соотвѣтствуетъ дѣйствительности; но это даже къ лучшему, такъ какъ, если бы публичный «чтецъ» вздумалъ подражать голосомъ всѣмъ этимъ звонамъ, то непремѣнно бы «подавился», какъ сказалъ бы Іосифъ Аддисонъ. Церковь всегда старается реформировать другихъ, а между тѣмъ не худо бы ей, хотя бы для примѣра, произвести реформу въ самой себѣ. Она черезчуръ уже привязана къ нѣкоторымъ обычаямъ, которые ранѣе были полезны, теперь же утратили всякій смыслъ и даже не имѣютъ за себя никакихъ эстетическимъ данныхъ. Я говорю о колокольномъ звонѣ, который имѣетъ претензію напоминать богатому часами городу, что настала пора собираться въ церковь, и про утомительное чтеніе съ каѳедры длинныхъ «замѣтокъ»,
