Изъ сосѣднихъ домиковъ повыскочили мужчины, женщины и дѣти и присоединились къ нашей толпѣ. Поблѣднѣвшаго мальчугана осыпали ласками и сожалѣніями; оглядѣвъ его со всѣхъ сторонъ, принесли ему воды, напоили его и обмыли пораненныя мѣста. А разговору-то, разговору сколько тутъ было! Всѣ свидѣтели катастрофы принялись одновременно разсказывать о ней и каждый старался перекричать другого, а одинъ черезчуръ уже увлекшійся юноша взбѣжалъ немного вверхъ по откосу и, крикнувъ товарищамъ, чтобы они смотрѣли, сдѣлалъ видъ, что оступился, упалъ и скатился намъ подъ ноги, чѣмъ чрезвычайно картинно и наглядно пояснилъ своимъ слушателямъ, какъ это все произошло.
Во всѣхъ этихъ описаніяхъ фигурировали и мы съ Гаррисомъ. Было подробно описано: и какъ мы шли, и какъ Гансъ Гроссъ крикнулъ, и какъ мы съ удивленіемъ оглянулись, какъ увидѣли Петра, подобно пушечному ядру летящаго прямо на насъ, и какъ мы посторонились и подхватили его, и какъ мы хорошо сдѣлали, что тотчасъ же посадили и отряхнули его. Словомъ, мы оказались такими же героями, какъ и всѣ остальные, за исключеніемъ самого Петра, и сообразно этому чествовались; вмѣстѣ съ Петромъ и всею толпою мы отправились въ долъ его матери, гдѣ насъ угостили хлѣбомъ, сыромъ и молокомъ и гдѣ намъ пришлось выпить пива чуть ли не съ каждымъ изъ участниковъ этого происшествія. Когда мы, наконецъ, встали, чтобы уходить, то каждый наперерывъ спѣшилъ пожать намъ руку и до тѣхъ поръ провожалъ насъ своимъ «Leb’ wohl», пока мы не исчезли за поворотомъ дороги изъ глазъ своихъ новыхъ пріятелей.
Задачу свою мы выполнили и въ половинѣ девятаго вечера вошли въ Оппенау, сдѣлавъ весь путь отъ Аллерхейлигена до Оппенау (146 миль) въ 11½ часовъ. По крайней мѣрѣ такое разстояніе показывалъ нашъ педометръ; что же касается до путеводителей и картъ военнаго вѣдомства, то всѣ они согласно опредѣляли его въ 10½ миль — ошибка тѣмъ болѣе удивительная, что оба эти источника обыкновенно весьма точны во всемъ, что касается опредѣленія разстояній.
Да, прогулка вышла чрезвычайно пріятная, и притомъ за все наше пребываніе въ Европѣ это былъ единственный случай, когда все время намъ пришлось идти подъ гору. На слѣдующее утро мы сѣли въ поѣздъ и поѣхали обратно въ Баденъ-Баденъ, окруженные ужасными клубами пыли. День былъ воскресный и поэтому вагоны были наполнены публикой, спѣшившей загородъ на partie de plaisir. Жара стояла невыносимая, небо казалось какою-то
