гнуть въ пропасть вродѣ Ніагары, перелѣзть черезъ пару — другую колоколенъ футовъ по 120 вышиною и въ концѣ концовъ бросить своихъ лошадей гдѣ-нибудь на совершенно открытомъ мѣстѣ безъ всякаго присмотра и отправиться въ поиски за другой подобной же идіотской работой.
Наукою недавно установленъ тотъ фактъ, что муравей не дѣлаетъ запасовъ на зиму. Обстоятельство это до нѣкоторой степени должно изгнать его изъ нашей литературы. Онъ работаетъ только тогда, когда на него смотрятъ, да и то только въ такомъ случаѣ когда смотритъ начинающій, неопытный натуралистъ, который хочетъ сдѣлать наблюденія. Такое поведеніе есть верхъ надувательства; несомнѣнно оно вытѣснитъ муравья изъ учебныхъ хрестоматій. Затѣмъ у него недостаетъ смыслу даже настолько, чтобы отличить съѣдобное отъ несъѣдобнаго. Это уже верхъ невѣжества которое должно повредить ему въ глазахъ всего свѣта. Онъ не сумѣетъ обойти пня, не можетъ найти дороги домой. Это верхъ идіотизма, а разъ установленъ такой фактъ, врядъ ли найдется еще хоть одинъ охотникъ прославлять это насѣкомое. Его пресловутая дѣятельность не болѣе какъ совершенно безцѣльная суета, такъ какъ никогда онъ не приноситъ домой того, что подхватилъ на дорогѣ. Все это вмѣстѣ взятое, окончательно разрушаетъ его репутацію разумнодѣйствующаго существа. Итакъ, нашъ муравей со всѣми его удивительными качествами и наклонностями не болѣе, какъ басня, и надо только удивляться, какъ это муравью удавалось столько времени морочить весь свѣтъ.
Правда, муравей очень силенъ, но можно указать на существа еще болѣе сильныя, о которыхъ большинство даже и не подозрѣваетъ. Вотъ, напримѣръ, поганышъ грибъ, который достигаетъ полнаго своего развитія за одну ночь; — онъ отдираетъ отъ земли слой перепутанныхъ сосновыхъ иглъ и грязи по объему вдвое болѣе самого себя; весь этотъ грузъ онъ поддерживаетъ на себѣ, какъ колонна поддерживаетъ сводъ. Я увѣренъ, что 10.000 такихъ поганышей могли бы сдержать человѣка. Сила, какъ видите, громадная, но что въ ней толку?
Все время послѣ обѣда мы шли, поднимаясь на холмъ. Часовъ въ пять или около половины шестого, когда мы достигли высшей точки подъема, густая завѣса лѣса какъ будто раздернулась передъ нашими глазами, и мы совершенно неожиданно увидѣли себя на краю обрыва, передъ восхитительнымъ глубокимъ ущельемъ, за которымъ виднѣлась широкая панорама покрытыхъ лѣсомъ горъ, съ ихъ вершинами, блистающими на солнцѣ, и склонами, погруженными въ туманную, пурпуровую тѣнь. Ущелье это, называемое Аллерхейлигенъ, въ верхней своей части, представляющей покрытую травой равнину, можетъ доставить прелестный уголокъ
