далось оттуда кошачье мяуканье: мяу, мяу!.. «Ну, это ладно», — сказалъ я самъ себѣ и тотчасъ же отвѣтилъ въ свою очередь «Мяу, мяу!..» по возможности мягкимъ и нѣжнымъ тономъ, потушилъ свѣчу, вылѣзъ изъ окна на крышу сарая, потихоньку скатился по ней, спрыгнулъ на земь и пробрался въ чащу деревьевъ. Тамъ, дѣйствительно, я увидѣлъ поджидавшаго меня Тома Соуэра.
далось оттуда кошачье мяуканье: мяу, мяу!.. «Ну, это ладно», — сказал я сам себе и тотчас же ответил в свою очередь «Мяу, мяу!..» по возможности мягким и нежным тоном, потушил свечу, вылез из окна на крышу сарая, потихоньку скатился по ней, спрыгнул на земь и пробрался в чащу деревьев. Там, действительно, я увидел поджидавшего меня Тома Соуэра.
Мы шли на цыпочкахъ между деревьями, направляясь къ дальнему концу сада и пригибаясь такъ, чтобы вѣтви не цѣплялись намъ за головы. Проходя мимо кухни, я споткнулся о корень какого-то дерева и упалъ, причемъ надѣлалъ, разумѣется, малую толику шума. Мы прилегли къ землѣ и лежали совершенно неподвижно. Джимъ, рослый негръ дѣвицы Ватсонъ, сидѣлъ какъ разъ въ дверяхъ, на порогѣ. Мы различали его совершенно явственно, такъ какъ въ кухнѣ горѣла свѣча. Онъ всталъ, протянулъ шею, молча прислушивался съ минуту и затѣмъ спросилъ:
— Кто тамъ?!
Не получая отвѣта, онъ снова началъ прислушиваться, а потомъ вышелъ на цыпочкахъ изъ кухни и остановился какъ разъ въ промежуткѣ между мною и Томомъ. Мы были отъ него такъ близко, что чуть не дотрогивались до него. Въ теченіе нѣсколькихъ минутъ, показавшихся мнѣ очень долгими, не слышно было ни одного звука, а между тѣмъ мы всѣ трое почти соприкасались другъ съ другомъ. Какъ разъ въ то время у меня зачесалось возлѣ щиколодки, но я не осмѣлился почесаться. Вслѣдъ затѣмъ у меня страшно засвербило возлѣ уха, а потомъ на спинѣ, какъ разъ между плечами. Мнѣ казалось, что я просто на-просто умру, если вздумаю удерживаться долѣе. Кстати, мнѣ доводилось замѣчать не разъ впослѣдствіи за собою это свойство: какъ только находишься въ приличномъ обществѣ, или на похоронахъ, — пытаешься уснуть, не чувствуя къ этому особенной охоты, — короче сказать, каждый разъ, когда чесаться совсѣмъ не кстати, непремѣнно ощущается позывъ къ этому чуть-ли не въ тысячѣ мѣстахъ. Вскорѣ, однако, Джимъ прервалъ молчаніе и спросилъ:
— Кто же вы такой? — Гдѣ вы?! — Разорви песъ моихъ кошекъ, если я не слышалъ здѣсь что-то такое! — Ну, ладно! — Я уже знаю, что сдѣлаю! Я сяду вотъ здѣсь и стану слушать, пока не услышу чего-нибудь опять.
Мы шли на цыпочках между деревьями, направляясь к дальнему концу сада и пригибаясь так, чтобы ветви не цеплялись нам за головы. Проходя мимо кухни, я споткнулся о корень какого-то дерева и упал, причем наделал, разумеется, малую толику шума. Мы прилегли к земле и лежали совершенно неподвижно. Джим, рослый негр девицы Ватсон, сидел как раз в дверях, на пороге. Мы различали его совершенно явственно, так как в кухне горела свеча. Он встал, протянул шею, молча прислушивался с минуту и затем спросил:
— Кто там?!
Не получая ответа, он снова начал прислушиваться, а потом вышел на цыпочках из кухни и остановился как раз в промежутке между мною и Томом. Мы были от него так близко, что чуть не дотрагивались до него. В течение нескольких минут, показавшихся мне очень долгими, не слышно было ни одного звука, а между тем мы все трое почти соприкасались друг с другом. Как раз в то время у меня зачесалось возле щиколодки, но я не осмелился почесаться. Вслед затем у меня страшно засвербило возле уха, а потом на спине, как раз между плечами. Мне казалось, что я просто-напросто умру, если вздумаю удерживаться долее. Кстати, мне доводилось замечать не раз впоследствии за собою это свойство: как только находишься в приличном обществе, или на похоронах, — пытаешься уснуть, не чувствуя к этому особенной охоты, — короче сказать, каждый раз, когда чесаться совсем не кстати, непременно ощущается позыв к этому чуть ли не в тысяче местах. Вскоре, однако, Джим прервал молчание и спросил:
— Кто же вы такой? — Где вы?! — Разорви пес моих кошек, если я не слышал здесь что-то такое! — Ну, ладно! — Я уже знаю, что сделаю! Я сяду вот здесь и стану слушать, пока не услышу чего-нибудь опять.
