что у него подъ ногами сокровища настоящія и простирающіяся на тысячи миль! Онъ былъ сдѣпѣе ослѣпленнаго имъ верблюдовожатаго.
— Масса Томъ, а сколько денегъ будетъ тогда у насъ?
— Трудно это сказать теперь. Надо подсчитать, а оно не такъ-то просто, потому что тутъ четыре милліона квадратныхъ миль песка, по десяти центовъ за стклянку.
Джимъ былъ въ полномъ восторгѣ, но скоро какъ-то смутился, покачалъ головой и сказалъ:
— Масса Томъ, но откуда взять намъ такъ много стклянокъ? Ни у какого короля не найдется столько. Мы лучше не всю степь раскопаемъ, масса Томъ… право, такъ, а то бѣда будетъ съ стклянками.
Томъ тоже какъ-то поостылъ и я думалъ, что причиною тому, именно, стклянки; но я ошибался. Онъ сидѣлъ въ раздумьи, становясь все пасмурнѣе и пасмурнѣе, и сказалъ, наконецъ:
— Ребята, не дѣло мы задумали. Надо отъ него отказаться.
— Отчего же, Томъ?
— Вотъ отчего. Когда ты переходишь какую-нибудь границу, то есть, вступаешь въ предѣлы извѣстнаго государства, ты встрѣчаешь тотчасъ таможню, и правительственные агенты являются и начинаютъ рыться въ твоихъ вещахъ, требуя съ тебя порядочную сумму, которая зовется пошлиной. Это ихъ обязанность; и если ты не заплатишь пошлины, они захватятъ твой песокъ. Это называется конфискаціей, — но это не проводитъ никого, всѣ знаютъ, что это просто грабежъ. А если мы повеземъ теперь этотъ песокъ по тому пути, который себѣ намѣтили, намъ придется перелѣзать черезъ столько подобныхъ загородовъ, что мы устанемъ… Одна граница за другой: Египетъ, Аравія, Индостанъ и что тамъ еще… И всюду съ насъ будутъ выколачивать пошлину! Вы сами видите, что намъ нельзя отправиться этой дорогой.
— Но, послушай, Томъ, — сказалъ я, — развѣ нельзя намъ просто перелетать черезъ ихъ границы? Какъ могутъ они остановить насъ?
Онъ посмотрѣлъ на меня съ горестью и спросилъ очень строго:
— Гекъ Финнъ, ты думаешь, что это будетъ честно?
Терпѣть не могу такихъ выраженій. Я промолчалъ, а онъ началъ снова:
— Но другая дорога намъ тоже закрыта. Если мы отправимся именно тою, по которой прибыли сюда, то намъ не миновать нью-іоркской таможни, а она хуже всѣхъ тѣхъ, взятыхъ вмѣстѣ, по отношенію къ нашему грузу.
— Это почему же?
