чтобы вы могли различить ихъ съ перваго взгляда, не такъ-ли? Это само собой разумѣется. Ну, что же слѣдуетъ ему, по вашему, нарисовать обоихъ животныхъ бурыми? Понятно, что нѣтъ. Онъ окраситъ одного изъ нихъ синимъ, такъ что вамъ уже нельзя спутать. Тоже самое и съ ландкартами: именно потому и окрашиваютъ каждый штатъ особою краскою. Это не для того, чтобы васъ вводить въ обманъ, а, напротивъ, чтобы предохранить отъ ошибки.
Но я не убѣдился такими доводами, да и Джимъ тоже. Онъ покачалъ головой и сказалъ:
— О, масса Томъ, если бы вы знали, что за шуты эти живописцы, вы поняли бы, что ихъ не годится приводить въ примѣръ. Я вамъ кое-что разскажу и вы сами увидите. Засталъ я это одного, на-дняхъ, на задворкахъ у стараго Ганка Уильсона. Подошелъ я поближе посмотрѣть, что онъ дѣлаетъ. Вижу, рисуетъ онъ ту старую пѣгую корову съ поломанными рогами… вы знаете, о какой я говорю. Я спросилъ, къ чему это онъ вздумалъ ее рисовать? А онъ отвѣчаетъ, что когда нарисуетъ, то дадутъ ему за эту картинку сто долларовъ. Но, масса Томъ, вѣдь самую корову-то можно купить всего за пятнадцать! Я ему такъ и сказалъ. Что же, повѣрите или нѣтъ, но онъ только головою тряхнулъ и продолжалъ рисовать. Вы не знаете ничего, масса Томъ!
Томъ вышелъ изъ себя; я замѣчаю, что такъ бываетъ всегда съ людьми, которыхъ припрутъ къ стѣнѣ доказательствами. Онъ сказалъ, чтобы мы прикусили языкъ и не шевелили бы болѣе мусора въ своихъ башкахъ: можетъ быть, онъ выстоится, изъ него выпечется что-нибудь и мы станемъ толковѣе. Въ это время, онъ примѣтилъ внизу башенные часы, навелъ на нихъ подзорную трубу, потомъ взглянулъ на свою серебряную рѣпу, опять на тѣ часы, опять на свою рѣпу, и проговорилъ:
— Забавно… тѣ часы почти на часъ впередъ.
Онъ спряталъ свою рѣпу, но завидѣлъ другіе башенные часы, разглядѣлъ ихъ въ трубу… Они шли тоже на часъ впередъ. Это его удивило.
— Очень любопытная штука! — произнесъ онъ. — Я не понимаю ея.
Онъ взялся за подзорную трубу, отыскалъ еще одни часы и убѣдился, что они шли тоже на часъ впередъ. Тутъ онъ выпучилъ глаза, перевелъ духъ съ трудомъ и сказалъ:
— Велик…кій Скоттъ! Это долгота!
Я спросилъ, порядочно испугавшись:
— Что тамъ случилось или случится еще?
— А случилось то, что пузырь-то этотъ нашъ промахнулъ уже черезъ Иллинойсъ, и черезъ Индіану, и черезъ Огайо, и мы
