совершенно особнякомъ; ограда его давно разрушилась, крыльцо заросло ползучими растеніями, трубы осыпались, рамы были выбиты, одинъ уголъ въ крышѣ совсѣмъ провалился. Мальчики постояли немного, поджидая, не вылетитъ-ли изъ котораго-нибудь окна синій огонекъ; потомъ, разговаривая вполголоса, какъ то требовалось часомъ и обстоятельствами, они повернули круто направо, сторонясь подалѣе отъ нечистаго мѣста, и пустились домой въ обходъ Кардифскаго холма.
На слѣдующій день, около полудня, они воротились къ засохшему дереву, чтобы взять свои инструменты. Тома такъ и подмывало пойти скорѣе въ заколдованный домъ; Гекъ былъ тоже вовсе не прочь, но остановился вдругъ и сказалъ:
— Постой-ка, Томъ; можешь ты сказать, что у насъ за день сегодня?
Томъ перечислилъ въ умѣ истекшіе дни недѣли и вскинулъ, быстро на Гека растерянный взглядъ.
— Вотъ тебѣ разъ! Я и не подумалъ объ этомъ, Гекъ!
— И я не думалъ. Только теперь, вотъ, вспомнилось мнѣ: вѣдь у насъ пятница!
— Да. Хорошо, что сообразили во время. Въ какую передрягу могли бы попасть, начавъ такое дѣло въ пятницу!
— Могли бы! Скажи лучше, навѣрное влопались бы. Есть иные счастливые дни, только уже никакъ не пятница.
— Это всякій дуракъ знаетъ. Не ты эту штуку открылъ, Гекъ, могу тебя увѣрить.
— Развѣ я говорю, что я?.. Да это еще не все, что сегодня пятница. Я видѣлъ очень дурной сонъ этой ночью: крысы все чудились.
— Да?.. Это худое предвѣщаетъ. Дрались онѣ?
— Нѣтъ!
— Ну, это еще хорошо. Когда онѣ не дерутся, это значитъ, что только угрожаетъ опасность и надо быть на-сторожѣ, держать ухо востро, вотъ и все. Оставимъ дѣло на сегодня и будемъ играть. Ты слыхалъ о Робинъ Гудѣ, Гекъ?
— Нѣтъ. Это кто еще, Робинъ Гудъ?
— Это одинъ изъ самыхъ великихъ людей, которые только были въ Англіи… И самый лучшій. Разбойникъ онъ былъ.
— Эхъ, хотѣлось бы и мнѣ быть! Кого онъ грабилъ?
— Только шерифовъ, епископовъ, богачей, королей и тому
