ные и заняли свои мѣста; вскорѣ затѣмъ былъ введенъ Поттеръ въ цѣпяхъ, блѣдный, растерянный, озиравшійся робко и безпомощно; его помѣстили такъ, что всѣ любопытствующіе глаза могли впиваться въ него; также на виду у всѣхъ сидѣли и Инджэнъ Джо, угрюмый, какъ всегда. Потомъ, прошло еще нѣсколько времени, прежде чѣмъ прибылъ судъ и шерифъ объявилъ о началѣ засѣданія. Затѣмъ послѣдовало обычное перешептываніе между членами и разборка бумагъ. Всѣ эти подробности и проволочки насыщали воздухъ ожиданіемъ, полнымъ внушительности, тяжелымъ…
Былъ допрошенъ свидѣтель, видѣвшій, какъ Меффъ Поттеръ обмывался у ручья, на разсвѣтѣ, въ ту самую ночь, когда совершилось убійство, и поспѣшилъ скрыться, замѣтивъ его, свидѣтеля. Послѣ нѣсколькихъ дальнѣйшихъ вопросовъ, прокуроръ произнесъ:
— Предложите свои вопросы свидѣтелю.
Подсудимый вскинулъ глаза на минуту, но потупился тотчасъ опять, когда его адвокатъ отвѣтилъ:
— Мнѣ нечего его переспрашивать.
Другой свидѣтель подтвердилъ, что ножъ былъ найденъ возлѣ трупа. Прокуроръ сказалъ снова:
— Предложите вопросъ свидѣтелю.
Адвокатъ Поттера отвѣчалъ:
— Не нахожу это нужнымъ.
Третій свидѣтель присягнулъ въ томъ, что видалъ не разъ этотъ ножъ у Поттера.
— Предложите вопросъ свидѣтелю.
Но адвокатъ Поттера опять отказался. На лицахъ присутствовавшихъ изобразилась досада. Неужели этотъ защитникъ намѣренъ пожертвовать жизнью своего кліента, не дѣлая даже усилія въ его пользу?.. Нѣсколько лицъ еще засвидѣтельствовали, что Поттеръ самъ обличалъ себя своимъ поведеніемъ при тѣлѣ убитаго. Но и эти свидѣтели были отпущены адвокатомъ безъ перекрестнаго допроса.
Новыя достовѣрнѣйшія свидѣтельства относительно мельчайшихъ подробностей происходившаго въ то утро, на кладбищѣ, были изложны передъ судомъ, но защитникъ не счелъ нужнымъ усомниться въ какомъ-либо и изъ этихъ показаній. Общее удивленіе и негодованіе росло, выражаясь ропотомъ, который былъ остановленъ предсѣдателемъ. Прокуроръ произнесъ:
— Свидѣтели, одно простое слово которыхъ можетъ стоять внѣ всякаго подозрѣнія, подтвердили здѣсь, подъ присягою, такіе факты, которые устраняютъ всякое дальнѣйшее сомнѣніе въ личности совершившаго преступленія. Намъ нечего болѣе прибавить.
