совѣсть мальчикамъ; теперь же она еще сильнѣе рѣзала имъ сердца. Они почувствовали всю свою подлость и предательство, когда Поттеръ стадъ говорить:
— Очень добры вы ко мнѣ, ребята; добрѣе всѣхъ въ этихъ мѣстахъ. Не забуду я этого никогда… нѣтъ, не забуду. Я часто такъ думаю. Сколько разъ я налаживалъ бумажные змѣи и всякія другія штуки всѣмъ ребятишкамъ, и указывалъ имъ, гдѣ рыбы болѣе водится, и всячески угождалъ, а позабыли же они всѣ стараго Меффа, когда онъ попался въ бѣду. Только Гекъ, да Томъ, не забыли… не забуду же ихъ и я!.. Да, дѣти, совершилъ я страшное дѣло… надо полагать, былъ пьянъ, и внѣ себя совсѣмъ, иначе не могу себѣ этого объяснить… И буду за это повѣшенъ; оно и подѣломъ. Подѣломъ, и даже лучше, такъ я разсуждаю… Надѣюсь, по крайней мѣрѣ. Ну, не будемъ толковать объ этомъ. Я не хочу васъ огорчать, вы такіе ласковые ко мнѣ. Одно скажу вамъ: не пьянствуйте и не попадетесь въ такое мѣсто, какъ я. Отойдите-ка немножко въ сторону… вотъ, такъ… Очень отрадно человѣку смотрѣть на привѣтливыя лица, когда онъ въ горѣ и никто навѣстить его не приходитъ… кромѣ васъ. Добрыя у васъ рожицы… добрыя, ласковыя рожицы. Влѣзьте-ка одинъ другому на спину, дайте дотронуться до васъ. Вотъ, такъ! Пожмемъ руки… ваши-то пролѣзутъ сквозь рѣшетку, моя слишкомъ толста… Ручки у васъ маленькія, слабыя, но онѣ помогали Меффу Поттеру, какъ умѣли… и помогли бы еще болѣе, будь онѣ въ силахъ!
Томъ воротился домой съ отчаяніемъ въ душѣ и видѣлъ ужасные сны въ эту ночь. На слѣдующій день и опять на слѣдующій, онъ все бродилъ вокругъ дома, въ которомъ засѣдалъ судъ. Его влекло что-то почти неудержимо туда, онъ долженъ былъ дѣлать усиліе надъ собою, чтобы не войти. Гекъ испытывалъ тоже самое. Они старательно избѣгали другъ друга при этомъ, оба отрывались отъ этого мѣста на время, но какое-то страшное очарованіе приводило ихъ снова сюда. Томъ прислушивался къ говору зѣвакъ, выходившихъ изъ залы засѣданія, но до него долетали лишь самыя безнадежныя вѣсти: надъ головой Поттера собирались болѣе и болѣе грозныя тучи. Вечеромъ, на второй день, говорили особенно много о томъ, что твердое и непоколебимое заявленіе Инджэна Джо производило сильное впечатлѣніе и что нечего было уже сомнѣваться, какой присяжные вынесутъ приговоръ.
Томъ пропадалъ въ этотъ вечеръ до поздняго часа и воротился домой черезъ окно, въ крайне взволнованномъ состояніи, и долго не могъ заснуть. На утро всѣ обыватели хлынули къ суду, потому что это былъ роковой день. Зала была биткомъ набита мужчинами и женщинами. Довольно долго спустя, показались присяж-
