утомленіе, тяжесть отъ недостатка сна, усталость, что безпрестанно поворачивался съ боку на бокъ, голодъ отъ слишкомъ продолжительнаго поста; кромѣ того, меня корчило отъ ревматизма и я жаждалъ ванны, чтобы избавиться отъ насѣкомыхъ. Но какъ чувствовала себя высокорожденная титулованная аристократка дѣвица Алезанда де-Куртелуазъ? О, она была свѣжа, какъ бѣлка; она спала, какъ убитая; что же касается до ванны, то она, какъ и всѣ благородные этой страны, никогда и не пользовалась ею, а потому и не могла имѣть этого желанія. Если этихъ людей смѣрить на особый аршинъ, то это были видоизмѣненные дикари, никакъ не болѣе. Эта благородная леди не выказывала ни малѣйшаго нетерпѣнія скорѣе позавтракать, а это также напоминаетъ дикарей. Во время своихъ путешествій эти Бритты привыкаютъ къ продолжительному голоданію и умѣютъ его переносить; слѣдовательно, они прежде чѣмъ пуститься въ путь, обыкновенно наѣдаются, сколько возможно, по примѣру индѣйцевъ и иноконды. Такъ или иначе, но Сэнди навѣрно наѣлась заранѣе на три дня.
Мы встали ранѣе восхожденія солнца, Сэнди ѣхала на лошади, а я плелся, прихрамывая сзади. Полчаса спустя, мы доѣхали до группы оборванныхъ несчастныхъ созданій, которыя собрались починять такую вещь, которую они почему-то называютъ дорогой. Они отнеслись ко мнѣ съ такимъ покорнымъ видомъ, какъ животныя; когда же я предложилъ имъ, что позавтракаю вмѣстѣ съ ними, то они были до такой степени польщены моимъ снисхожденіемъ и до такой степени удивлены, что не знали, серьезно-ли я это говорю или нѣтъ; но тутъ моя леди открыла свои рѣчеобильныя уста и сказала громко, такъ что люди ее слышали, что она всегда хочетъ ѣсть, когда видитъ, какъ ѣстъ скотъ — замѣчаніе, смутившее этихъ бѣдняковъ потому только, что оно относилось къ нимъ, но не потому, чтобы это ихъ оскорбило или обидѣло. А между тѣмъ, они не были ни рабами, ни движимою собственностью. По какому-то саркаизму закона и наименованія, это были свободные люди. Семнадцатая часть свободнаго населенія страны именно принадлежала къ этому классу; это были «мелкіе фермеры, ремесленники и пр., которые и составляли націю, дѣйствительную націю; они группировались именно около всего того, что было полезно или что было достойно спасенія или дѣйствительно достойно уваженія и если бы ихъ уничтожить, то было бы все равно, что уничтожить націю, оставивъ вмѣсто нея знать и дворянъ, лѣнивыхъ и непроизводительныхъ, знакомыхъ только съ искусствомъ опустошенія и грабежа, которые не приносили никакой пользы и не имѣли никакой цѣны въ раціонально-благоустроенной странѣ. И вдругъ по какому-то странному противорѣчію это меньшинство
