два проекта: одинъ заключался въ ниспроверженіи католической церкви и въ основаніи на ея мѣстѣ протестантской; однако, и последняя не была бы господствующею церковью, но всякому предоставлялась бы полная свобода вѣроисповѣданія; другой проектъ заключался въ томъ, чтобы обнародовать декретъ, въ которомъ будетъ сказано, что послѣ смерти Артура будетъ объявлено всеобщее голосованіе, въ которомъ всѣ примутъ участіе, даже и женщины, достигшія совершеннолѣтія. Артура еще хватитъ на тридцать лѣтъ; онъ былъ почти однихъ лѣтъ со мною, — теперь ему было около сорока; я полагалъ, что въ теченіе этого времени я подготовлю населеніе къ событіямъ, которыя по своему значенію будутъ занимать первое мѣсто во всемірной исторіи — полная правительственная революція безъ кровопролитія. Результатомъ этого явится республика. Но теперь, какъ я вспоминаю объ этомъ, на мои щеки выступаетъ краска стыда — я мечталъ быть первымъ президентомъ. Да, все-таки во мнѣ болѣе или менѣе преобладала человѣческая природа.
Я полагалъ, что Кларенсъ говорилъ правду и уже началъ было проникаться его идеями. Но онъ никогда не говорилъ серьезно; онъ обрисовалъ вполнѣ точное, раціональное и выполнимое улучшеніе конституціонной монархіи, но онъ былъ слишкомъ неопытенъ, чтобы это понять или позаботиться объ этомъ. Я хотѣлъ было пожурить его, но въ это время влетѣла Сэнди, обезумѣвшая отъ ужаса, и задыхавшаяся отъ рыданій, такъ что не могла даже говорить. Я подбѣжалъ къ ней и принялъ ее въ свои объятія, приласкалъ ее и заботливо спросилъ:
— Говори, милочка, говори! Что такое?
Ея головка упала ко мнѣ на грудь и она проговорила крайне невнятно:
— Гелло-Централь!
— Скорѣе, — закричалъ я Кларенсу, — телефонируйте королевскому гомеопату, пусть онъ придетъ.
Не прошло и двухъ минутъ, какъ я уже стоялъ на колѣняхъ у колыбели ребенка, а Сэнди разослала всѣхъ слугъ туда и сюда. Я же тотчасъ увидѣлъ, что у ребенка перепончатый крупъ.
Я наклонился и прошепталъ:
— Проснись, моя милочка, Гелло-Централь!
Она медленно открыла глаза и сказала:
— Папа!
Это меня обрадовало. Значить, смерть была еще далеко отъ нея. Я послалъ, чтобы приготовили сѣры, а самъ приготовилъ котелокъ; если Сэнди или ребенокъ заболѣвали, то я никогда не сидѣлъ сложа руки въ ожиданіи докторовъ, а всегда употреблялъ
