отрицаете. Можетъ быть, вы и свободные люди, мы этого не отрицаемъ, но точно также вы можете быть и рабами. Законъ говоритъ совершенно ясно: не нужно доказывать, что вы рабы, но нужно доказать, что вы не рабы.
Но я сказалъ:
— Дайте намъ только время послать въ Астолатъ; или дайте намъ послать въ Валлэй Голинессъ…
— Замолчите, добрый человѣкъ, это слишкомъ необычайныя требованія и вы не можете надѣяться, что для васъ это сдѣлаютъ. Это займетъ слишкомъ много времени и будетъ неудобно для вашего господина…
— Господина? Идіотъ! — возмутился король. — У меня нѣтъ никакого господина, я самъ г…
— Молчите, ради Бога! — воскликнулъ я.
Я успѣлъ во время остановить короля. У насъ и безъ того было много горя; если сказать этимъ людямъ наше настоящее званіе, то они насъ примутъ за сумасшедшихъ. Намъ нельзя было вдаваться въ подробности. Графъ взялъ насъ и продалъ на аукціонѣ. Такой же точно адскій законъ существовалъ и на нашемъ югѣ, болѣе чѣмъ тринадцать столѣтій позднѣе; въ силу такого закона около ста свободныхъ людей, которые не могли доказать, что они свободные люди, были проданы въ вѣчное рабство; но тогда это не произвело на меня особеннаго впечатлѣнія; но когда мнѣ пришлось лично на себѣ испытать этотъ законъ, то онъ показался мнѣ положительно адскимъ.
И такъ, насъ продали съ аукціона, какъ обыкновенно продаютъ свиней. Въ большомъ городѣ и на бойкомъ рынкѣ насъ продали бы за хорошую цѣну; но въ этомъ городкѣ былъ застой торговли и насъ продали за такую цѣну, что я безъ стыда не могу вспомнить объ этомъ. Король Англіи стоилъ всего семь долларовъ, а его первый министръ —девять; между тѣмъ какъ за короля можно было вполнѣ дать двѣнадцать долларовъ, а за меня пятнадцать. Но это всегда такъ бываетъ на всякомъ рынкѣ.
Торговецъ рабами купилъ насъ обоихъ, включилъ въ общую цѣпь рабовъ, и мы шли позади всѣхъ; мы вышли изъ Кэмбенета въ полдень; мнѣ казалось очень страннымъ, что король Англіи и его первый министръ шли въ кандалахъ, закованные въ цѣпи и порабощенные между такими же рабами и на нихъ, на короля и на его министра, никто не обращалъ вниманія; у отворенныхъ оконъ сидѣли праздные мужчины и женщины, и никто изъ нихъ не обратить вниманія на короля и даже не сдѣлалъ ни малѣйшаго замѣчанія.
