большимъ деревомъ и дружелюбно бесѣдовали, какъ старые знакомые. Король, однако, велъ себя нѣсколько сдержанно, тѣмъ болѣе, что ему очень трудно было освоиться съ своимъ новымъ именемъ Джона. Я просилъ его попробовать не забывать, что онъ фермеръ; но я также посовѣтовалъ ему на этомъ и остановиться и не развивать по этому поводу особыхъ идей. Онъ былъ такого рода человѣкъ, который, если его не предостеречь, могъ испортить дѣло самыми мелочными пустяками; языкъ у него былъ развязный, умъ упрямый, а свѣдѣнія самыя неточныя.
Доулей былъ въ праздничномъ платьѣ и всегда гордился своимъ богатствомъ; я завладѣлъ этимъ человѣкомъ и постарался, чтобы онъ началъ намъ разсказывать свою исторію, гдѣ, конечно, онъ самъ былъ героемъ; это было очень хорошо, сидѣть и слушать, какъ онъ говоритъ. Видите-ли, это былъ человѣкъ, достигшій самъ такого положенія. Такіе люди умѣютъ говорить. Они вполнѣ заслуживаютъ довѣрія, такъ какъ говорятъ сущую правду. Онъ началъ свой разсказъ съ того времени, какъ остался сиротою безъ денегъ и безъ друзей, которые могли бы ему помочь; онъ жилъ такъ, какъ живутъ рабы самаго мелкаго рабовладѣльца; онъ работалъ отъ шестнадцати до восемнадцати часовъ въ сутки и заработывалъ только себѣ на черный хлѣбъ и всегда былъ впроголодь; затѣмъ, его честное отношеніе къ дѣлу привлекло вниманіе одного кузнеца; послѣдній совершенно неожиданно явился къ нему и предложилъ взять его къ себѣ въ ученики на девять лѣтъ, въ теченіе которыхъ онъ обязался: кормить, одѣвать и учить его мастерству или «таинству», какъ выражался Доулэй; это было его первымъ шагомъ по пути къ благоденствію и онъ говорилъ объ этомъ, какъ о какомъ-то чудѣ, выпавшемъ на долю такого обыкновенная человѣческаго существа, какимъ былъ онъ. Во время своего ученія онъ не получалъ новаго платья, но въ день своего повышенія въ подмастерья онъ получилъ новое платье и считалъ себя весьма счастливымъ и богатымъ.
— Я помню также этотъ день! — съ восторгомъ сказам, каменьщикъ.
— И я также! — воскликнулъ колесникъ; — не у одного тебя былъ такой день; по истинѣ сказать, этому нельзя повѣрить.
— Нѣтъ, у другихъ не было такого дня! — возразилъ Доулэй съ пылающими глазами. — Я совершенно измѣнилъ свой характеръ и такъ шумно выражалъ свой восторгъ, что сосѣди думали, что меня обокрали. О, это былъ великій день! великій день! никто не можетъ забыть такихъ дней!
Хозяинъ Доулэя былъ хорошій и зажиточный человѣкъ; два раза въ годъ у него бывалъ парадный обѣдъ съ бѣлымъ хлѣбомъ,
