Мы не успѣли сдѣлать и десяти шаговъ, какъ я услышалъ шумъ, точно кто шелъ по гравелю. У меня въ груди забилось сердце. Насъ не должны видѣть выходящими изъ этой хижины. Я дернулъ короля за платье и мы укрылись за угломъ хижины.
— Теперь мы спасены, — сказалъ я, почти шепотомъ. — Если, бы ночь была свѣтлѣе, насъ навѣрное увидѣли бы; кажется, проходили такъ близко.
— Быть можетъ, это какое-нибудь животное, а не чсловѣкъ.
— Очень можетъ быть. Но все равно, человѣкъ это или животное, а намъ необходимо подождать еще съ минуту, пока онъ совсѣмъ не пройдетъ мимо.
— Но послушайте! Онъ опять идетъ!
Совершенно вѣрно. Шаги послышались близко къ намъ; кто-то шелъ къ хижинѣ. Это должно быть какое-нибудь животное, тѣмъ не менѣе намъ слѣдовало спасаться. Я было выступиль впередъ, но король положилъ мнѣ руку на плечо. Тутъ была минута глубокаго молчанія; затѣмъ мы услышали легкій стукъ въ дверь хижины. У меня морозъ пробѣжалъ по тѣлу. Стукъ повторился и тутъ мы услышали слѣдующія слова, сказанный съ какою-то осторожностью:
— Батюшка, матушка! Отворите! мы свободны; мы принесли вамъ такія новости, отъ которыхъ поблѣднѣютъ ваши лица, но осчастливятся ваши сердца; но намъ нельзя медлить; мы должны бѣжать! И… но что же они ничего не отвѣчаютъ. Батюшка! Матушка!
Я провелъ короля на другой конецъ хижины и шепнулъ ему:
— Пойдемте; теперь мы можемъ выдти на дорогу.
Король колебался; ему хотѣлось остаться; но тотчасъ же мы услышали, что дверь отворилась и знали, что эти несчастные люди сейчасъ очутятся въ присутствіи столь дорогихъ для насъ мертвецовъ.
— Пойдемте; тотчасъ они зажгутъ огонь и тогда мы будемъ свидѣтелями такой сцены, которая только надорветъ наши сердца.
Король уже болѣе не колебался. Минуту спустя, мы были уже на дорогѣ; я хотѣлъ было бѣжать, но онъ съ достоинствомъ слѣдовалъ за мною и я остановился. Мнѣ не хотѣлось вовсе думать о томъ, что теперь происходить въ хижинѣ, такъ какъ я не могъ бы этого вынести; мнѣ хотѣлось изгнать совершенно эти мысли изъ головы; я схватился за первую мысль, мелькнувшую у меня въ умѣ:
— У меня уже была та болѣзнь, отъ которой умерли эти люди и потому мнѣ нечего бояться; но если у васъ ея не было, то…
