Страница:Собрание сочинений Марка Твэна (1896) т.2.djvu/164

Эта страница была вычитана


 

Я повернулся, чтобы ему помочь, но король обошелся и безъ меня. Но вотъ онъ остановился, наклонившись надъ человѣкомъ, лежавшимъ въ полумракѣ; этотъ человѣкъ, вѣроятно, не обратилъ на насъ вниманія, такъ какъ ничего не говорилъ.

— Это вашъ мужъ? — спросилъ король.

— Да.

— Онъ заснулъ?

— Да, благодареніе Богу; вотъ уже три часа! Мое сердце исполнено признательности за этотъ сонъ, которымъ онъ спитъ теперь.

Я сказалъ:

— Мы будемъ осторожны, не разбудимъ его.

— Ахъ, вы этого не можете сдѣлать, онъ умеръ.

— Да, онъ теперь торжествуетъ! Никто уже не можетъ ни вредить ему, ни наносить оскорбленій. Онъ, можетъ быть, на небѣ и блаженствуетъ; но если онъ не тамъ, то страдаетъ въ аду и все же доволенъ. Вотъ, видите-ли мы, росли вмѣстѣ мальчикомъ и девочкою; затѣмъ стали мужемъ и женою и въ теченіе двадцати пяти лѣтъ никогда не разставались до сегодняшняго дня. Подумайте, какъ долго мы любили другъ друга и страдали вмѣстѣ. Сегодня утромъ онъ былъ въ бреду; ему казалось, что мы опять мальчикъ и дѣвочка и бѣгаемъ по полямъ, какъ въ счастливые годы нашего дѣтства; и такъ въ своемъ невинномъ забытье онъ шелъ все дальше и дальше и вступилъ, наконецъ, въ тѣ невѣдомыя поля, о которыхъ мы ничего не знаемъ; но онъ ушелъ не одинъ, ему казалось, что и я тутъ вмѣстѣ съ нимъ и онъ держитъ мою руку нежную и мягкую, а не такую, какъ теперь, жесткую и костлявую. Ахъ, какъ хорошо умирать и не сознавать этого, оставаться и не знать этого. Какой конецъ можетъ быть спокойнее этого? Это было ему наградою за несчастную жизнь, которую онъ переносилъ съ большимъ терпѣніемъ.

Но вотъ послышался легкій шумъ изо того угла, гдѣ была лѣстница. Это спустился король. Я увидѣлъ, что онъ несъ что-то такое въ одной рукѣ, а другою держался за лѣстницу; когда онъ вступилъ въ полосу свѣта, я увидѣлъ, что у него была на рукахъ худенькая дѣвушка лѣтъ пятнадцати; она была въ полусознательномъ состояніи и умирала отъ оспы. Это былъ героизмъ со стороны короля, достигшій своего наиболъшаго величія; это было все равно, что невооруженному взывать смерть на поле битвы; но въ то же время какъ онъ былъ скроменъ; король нисколько не рисовался, такъ какъ тутъ не было свидѣтелей, разодѣтыхъ въ шелкъ и золото, которые могли бы рукоплескать такому великодушію; въ данномъ случаѣ, поведеніе короля было такъ же безупречно, какъ