точностью. Я видѣлъ, что если дѣло пойдетъ такъ, то я потеряю всякое вліяніе; этотъ парень отстранитъ меня на задній планъ. Мнѣ необходимо вынуть ободъ изъ его колеса и сдѣлать это какъ можно скорѣе. Поэтому я сказалъ:
— Могу я спросить васъ о томъ, что дѣлаетъ одно лицо?
— Говорите смѣло. Я скажу вамъ.
— Это будетъ трудно, почти невозможно.
— Для моего искусства не существуетъ этого слова. Чѣмъ труднѣе загадка, тѣмъ скорѣе я отгадаю ее.
Какъ видите, я постарался возбудить интересъ. Правда, я зашелъ слишкомъ далеко; всѣ затаили дыханіе. Тогда я, возвысивъ голосъ, сказалъ:
— Если вы не ошибетесь — если вы мнѣ скажете правду о томъ, что я хочу знать, — я вамъ дамъ двѣсти серсбряныхъ пенсовъ.
— Богатство мое! Я непремѣнно скажу вамъ то, что вы желаете знать.
— Тогда скажите мнѣ, что я дѣлаю правой рукой.
Но тутъ положительно всѣ открыли рты отъ удивленія. Въ цѣлой толпѣ никому не пришло въ голову спросить о томъ, что происходитъ не за нѣсколько десятковъ тысячъ миль отсюда. Магъ былъ пораженъ. Съ нимъ еще никогда не было такого случая въ его практикѣ и это сомкнуло ему уста. Онъ рѣшительно не зналъ, что дѣлать. Онъ смотрѣлъ сконфуженно и не могъ выговорить ни слова.
— Послушайте, — сказалъ я ему, — чего вы ждете? Если вы можете разсказать о томъ, что дѣлаетъ кто-либо на другомъ концѣ земли, то какъ же вы не можете сказать, что дѣлаетъ лицо находящееся отъ васъ на разстояніи какихъ-нибудь трехъ ярдовъ? Люди, стоящіе позади меня, поддержатъ васъ, если вы отгадаете.
Онъ молчалъ.
— Хорошо, — продолжалъ я, — я скажу вамъ, почему вы не хотите сказать; весьма просто, вы сами этого не знаете. Вы магъ! Послушайте, друзья мои, — обратился я къ присутствовавшимъ — этотъ пріѣзжій — пустой плутъ и лгунъ.
Это поразило монаховъ и привело ихъ въ ужасъ. Они никакъ не могли понять, что дозволялось порицать такія вещи и не знали, какія могутъ выйти отсюда послѣдствія. Водворилась мертвая тишина; у всѣхъ этихъ людей появились въ умѣ разныя суевѣрныя мысли. Но магъ сталъ мало помалу приходить въ себя; когда же на его лицѣ появилась небрежная усмѣшка, то всѣ нѣсколько успокоились, полагая, что онъ имъ не причинитъ зла. Онъ же сказалъ.
— Я оставался безмолвнымъ на пустыя рѣчи этого человѣка.
