и ликованіе — показалась вода, которая текла блестящею струею, отражалъ въ себѣ радужные цвѣта.
Нужно было видѣть эту толпу, нахлынувшую къ источнику и цѣловавшую эту воду, говорившую съ ней, ласкавшую ее, какъ живое существо; эти люди называли появившуюся воду самыми ласкательными именами, какъ обыкновенно называютъ своихъ любимцевъ; точно это былъ другъ, уѣхавшій далеко, котораго они долго не видали и который опять вернулся. Это представляло самую умилительную сцену и превзошло всѣ мои ожиданія.
Я послалъ Мерлэна домой и заперъ его тамъ. Онъ совершенно растерялся, когда я сталъ произносить это ужасное имя и никакъ не могъ придти въ себя. Конечно, онъ никогда не слыхалъ имени этого духа, точно также, какъ и я; но онъ находилъ, что произнесѣнное мною имя было совершенно вѣрно, такъ что даже мать этого духа, вѣроятно, не могла такъ хорошо произнести имени своего сына. Магъ никакъ не могъ понять, какимъ образомъ я произнесъ такое страшное имя и остался живъ. Мерлэнъ работалъ три мѣсяца, чтобы произнести это имя и остаться въ живыхъ, но не имѣлъ никакого успѣха.
Когда я подошелъ къ часовнѣ, вся толпа преклонилась передо мною съ большимъ почтеніемъ, точно я былъ какое-то высшее существо; — но, по ихъ сужденіямъ, это дѣйствительно и было такъ. Конечно, я этого и ожидалъ. Я тутъ же научилъ нѣсколько человѣкъ, какъ дѣйствовать насосомъ и засадилъ ихъ за работу; народъ цѣлую ночь толпился у воды, слѣдовательно, необходимо было, чтобы этой воды было достаточно. Для этихъ людей и самый насосъ представлялъ особаго рода чудо; они смотрѣли на него и съ удивленіемъ и съ благоговѣніемъ, потому что онъ производилъ такое изумительное дѣйствіе.
Эта была великая ночь, грандіозная ночь. Она принесла мнѣ славу. Я едва могъ заснуть, прославляя эту ночь.
Мое вліяніе въ Валлэй Голинессъ достигло чудовищныхъ размѣровъ. Казалось, наступила удобная минута, когда я могъ воспользоваться этимъ вліяніемъ для приведенія въ исполненіе чего либо полезнаго. Эта мысль пришла мнѣ въ голову на следующій день и еще болѣе развилась въ моемъ умѣ, когда я увидѣлъ одного изъ моихъ рыцарей, въѣзжающихъ въ долину. Согласно исторіи, двѣсти лѣтъ тому назадъ туземцы были наказаны исчезновеніемъ
