правда, былъ я парень не промахъ, а теперь старъ становлюсь и не мастеръ отгадывать загадки.
— Вовсе я не думаю васъ дурачить, Барроу, а просто говорю, что если когда-нибудь мнѣ достанется графское наслѣдство…
— На вашемъ мѣстѣ я не сталъ бы и задаваться такими идеями. Кромѣ того, не трудно предсказать, что сдѣлали бы вы въ такомъ случаѣ. Ну, напримѣръ, какая разница между мной и вами?
— Если хотите — никакой.
— Чѣмъ вы лучше меня?
— Конечно… разумѣется, ничѣмъ.
— Кто же изъ насъ, по вашему, стоитъ больше? Говорите смѣлѣе, не стѣсняйтесь!
— Извините, но вашъ вопросъ застаетъ меня врасплохъ…
— Врасплохъ! Что же въ немъ необыкновеннаго? Или ужъ онъ такъ труденъ? Или сомнителенъ? Позвольте, приложимъ къ намъ обоимъ самую обыкновенную практическую мѣрку, основываясь на нашихъ личныхъ заслугахъ, и тогда вы будете принуждены согласиться, что мебельщикъ-столяръ, получающій двадцать долларовъ въ недѣлю за свою поденную работу, человѣкъ понатершійся, видавшій виды, хлебнувшій горькаго и сладкаго, будетъ чуточку получше такого неопытнаго юнца, какъ вы, не умѣющаго ни заработать куска хлѣба, ни пристроиться къ какому-нибудь путному дѣлу, ни ступитъ безъ посторонней помощи. Вѣдь ваша книжная наука придаетъ только наружный лоскъ, а не воспитываетъ для практической жизни. Ну, такъ вотъ ужъ, если я, — чего-нибудь стоющій на житейскомъ рынкѣ, — не пренебрегъ бы знатностью и богатствомъ, то какое — чортъ побери! — право имѣете вы пренебрегать такимъ счастьемъ?
Трэси скрылъ свою радость, хотя готовъ былъ броситься на шею столяру за его послѣднія слова. Но ему пришла въ голову новая идея и онъ торопливо продолжалъ:
— Послушайте, однако, я, право, не понимаю хорошенько вашего образа мыслей, сущности вашихъ принциповъ, если ихъ можно такъ назвать. У васъ слово идетъ въ разладъ съ дѣломъ. Будучи противъ аристократіи, вы не прочь воспользоваться графскимъ титуломъ, если бы вамъ улыбнулась судьба. Значитъ, надо понимать, что вы не осуждаете графа, если онъ остается графомъ?
— Конечно, не осуждаю.
— И вы не осудили бы Томпкинса, или себя, или меня, или кого бы то ни было, если бы мы приняли предложенное намъ графское достоинство?
— Разумѣется.
— Прекрасно. Тогда кто же, по вашему, достоинъ осужденія?
