развитая мускулатура ограждала Трэси отъ явныхъ оскорбленій. Молодежь видѣла, какъ онъ ежедневно упражнялся въ гимнастикѣ по утрамъ, послѣ обтиранія холодною водою, причемъ выказывалъ недюжинную силу. И забіяки съ изумленіемъ поглядывали на его атлетическое сложеніе, соображая, что, вѣроятно, и насчетъ бокса онъ не дастъ маху, а Трэси былъ безгранично униженъ сознаніемъ, что только здоровые кулаки держатъ отъ него на благородной дистанціи этихъ грубыхъ неучей. Однажды вечеромъ, войдя въ свою комнату, онъ нашелъ тамъ человѣкъ двѣнадцать жильцовъ; компанія оживленно разговаривала, заливаясь смѣхомъ, похожимъ на лошадиное ржанье. При его появленіи, все смолкло и водворилась тишина.
— Добрый вечеръ, джентльмэны, — произнесъ вошедшій, усаживаясь.
Ему не отвѣтили. Онъ вспыхнулъ, но не сказалъ ни слова. Посидѣвъ немного среди неловкаго молчанія, молодой человѣкъ всталъ и вышелъ. Едва онъ повернулся къ товарищамъ спиною, какъ въ комнатѣ раздался взрывъ оглушительнаго хохота. Ясно, что его хотѣли оскорбить. Онъ вышелъ на плоскую крышу въ надеждѣ освѣжиться и успокоиться отъ волненія. Тутъ ему попался на глаза больной рудокопъ. Онъ сидѣлъ одинъ, погруженный въ задумчивость. Трэси вступилъ съ нимъ въ бесѣду. Въ настоящее время они могли назваться товарищами по несчастію; обоихъ одинаково преслѣдовали судьба и нерасположеніе окружающихъ. Здѣсь они могли спокойно переговорить съ глазу на глазъ, чтобы немного отвести душу. Однако, за Трэси очевидно подсматривали. Не прошло нѣсколькихъ минутъ, какъ мучители высыпали вслѣдъ за нимъ на кровлю и стали расхаживать взадъ и впередъ, какъ будто безъ всякаго предвзятаго намѣренія, отпуская только по временамъ колкія словечки, очевидно, по адресу Трэси, а иногда задѣвая и рудокопа. Предводителемъ этой маленькой шайки явился буянъ и забіяка Аллэнъ, привыкшій командовать надъ жильцами верхняго этажа и уже не разъ порывавшійся затѣять ссору съ англичаниномъ. Теперь эта компанія то мяукала, то посвистывала, то переглядывалась съ многозначительнымъ покрякиваньемъ, и, наконецъ, завела между собою двусмысленный разговоръ:
— Изъ чего составляется пара, какъ вы думаете, ребята?
— Ну, извѣстно, что двое составляютъ пару; только иной разъ они бываютъ до того тощи, что выходитъ изъ нихъ всего полтора, — Общій взрывъ хохота.
— А что такое ты недавно говорилъ про англичанъ?
— Ничего особеннаго. Англичане молодцы, впрочемъ… я…
— Ну да, что ты про нихъ сказалъ?
