міра. Монархисты вольны въ томъ сомнѣваться, но почему бы тогда не произвести подобнаго опыта въ одной изъ наиболѣе отсталыхъ монархическихъ странъ?» Наконецъ, въ заключеніе онъ сказалъ:
— Да, нашу печать упрекаютъ въ отсутствіи почтительности — качества, взлелѣяннаго старымъ свѣтомъ. Но мы должны быть искренно благодарны ей за это. При своей ограниченной почтительности, она, по крайней мѣрѣ, уважаетъ то, что заслужило уваженіе самой націи; таково ея правило, чего вполнѣ достаточно. Пусть другой народъ почтительно склоняется передъ чѣмъ угодно, намъ нѣтъ до этого никакого дѣла. Наша печать не уважаетъ ни королей, ни такъ называемой знати, ни раболѣпія передъ господствующей церковью; она не уважаетъ законовъ, отнимающихъ въ пользу старшаго сына долю наслѣдства младшаго, она не уважаетъ никакого мошенничества, позора и безчеловѣчія, будь они освящены стариною или чѣмъ бы то ни было, если, благодаря имъ, одинъ гражданинъ становится выше своего сосѣда только по случайному праву рожденія; она не почитаетъ никакого закона или обычая, будь онъ стариннымъ, отжившимъ или священнымъ, если этотъ законъ или обычай заграждаетъ дорогу лучшему человѣку въ странѣ къ лучшему мѣсту между его согражданами и лишаетъ его священнаго права собственности, возможности возвыситься, опираясь на личное достоинство. Съ точки зрѣнія Гёте — добродушнаго поэта, боготворившаго провинціальнаго трехкаратнаго владѣтельнаго князька и провинціальную знать — наша пресса, разумѣется, повинна въ недостаткѣ «благоговѣйнаго трепета», иначе говоря, почтительности, разумѣя почтительность передъ никелированными бляхами и всякой дребеденью. Но будемъ искренно надѣяться, что такой порядокъ вещей останется неизмѣннымъ, такъ какъ, по моему мнѣнію, разборчивая непочтительность есть созидательница и охрана человѣческой свободы, а противуположное ей качество создаетъ, лелѣетъ и охраняетъ всѣ формы человѣческаго рабства, тѣлеснаго и духовнаго.
Послѣ этихъ словъ Трэси съ восторгомъ подумалъ про себя: «Какъ я радъ, что пріѣхалъ въ Америку. Я былъ правъ и не напрасно искалъ страны, гдѣ процвѣтаютъ такіе здоровые принципы и теоріи. Въ самомъ дѣлѣ, какіе безчисленные виды рабства создаетъ дурно направленная почтительность! Какъ хорошо Паркеръ выразилъ все это и какъ справедлива его рѣчь! Дѣйствительно, почетъ — могущественный двигатель и страшное орудіе. Если вамъ удастся внушить человѣку почтеніе къ вашимъ идеаламъ, вы поработите его себѣ. Во всѣ вѣка народамъ Европы внушали, что они не смѣютъ критиковать позорныхъ дѣяній властей и знати,
