другое мѣсто произвело на васъ впечатлѣніе критики, то, безспорно, въ большинствѣ случаевъ, его надлежитъ понимать въ смыслѣ моего восхищенія, но отнюдь не порицанія. И дѣйствительно, если бы это прекраснѣйшее изъ всѣхъ прекрасныхъ искусствъ встрѣчало повсюду такой же почетъ, одобреніе, разумное попеченіе и спросъ, какіе посвятило ему это общество, то я не имѣлъ бы причины высказать мое сожалѣніе или пролить хоть одну слезу. Я говорю это не съ цѣлью польстить вамъ, а говорю это въ смыслѣ справедливаго и достойнаго признанія. (У меня было намѣреніе въ этомъ мѣстѣ привести кое-какія имена и нѣкоторые пояснительные примѣры, но обнаружившіеся въ засѣданіи признаки дали мнѣ понять, что, не касаясь подробностей, я могу ограничиться лишь общими положеніями). Нѣтъ факта, болѣе прочно установленнаго, какъ тотъ, что ложь есть необходимое слѣдствіе нашихъ взаимныхъ отношеній; — что это слѣдствіе не можетъ быть ничѣмъ инымъ, какъ добродѣтелью, это, разумѣется, само собою. Никакая добродѣтель не можетъ достигнуть возможно широкаго распространенія безъ заботливой и тщательной культуры ея; что касается нашей, то, разумѣется, она должна культивироваться и въ школахъ, и у домашняго очага, и даже въ прессѣ. Какая разница между необразованнымъ, неупражнявшимся лгуномъ и профессіоналистомъ, прошедшимъ хорошую школу? Какое же, напримѣръ, сравненіе между мною и господиномъ Пер…. и адвокатомъ? Разумная ложь необходима міру. Мнѣ иногда приходитъ въ голову, что было бы даже лучше и, пожалуй, здоровѣе совсѣмъ не лгать, чѣмъ лгать неумѣло. Неуклюжая, неусовершенствованная ложь часто настолько же безполезна, какъ правда.
Но посмотримъ теперь, что думаютъ объ этомъ философы. Обратите вниманіе на извѣстную поговорку: «Дѣти и дураки говорятъ всегда правду». Выводъ очевиденъ: взрослые и мудрые никогда не говорятъ ее. Историкъ Пэркманъ объясняетъ: «Тенденція правды можетъ быть сама собой доведена до глупости». Въ другомъ мѣстѣ той же главы онъ выражается такъ: «Давно уже стало общимъ правиломъ, что правда хороша не во всякое время, и люди, обуреваемые болѣзненнымъ стремленіемъ къ правдѣ и постоянно, по привычкѣ, нарушающіе это правило, суть дураки иди несносные филистеры!» Это сильно сказано, но зато справедливо. Никто изъ насъ не могъ бы ужиться съ человѣкомъ, привыкшимъ говорить всегда только правду; но, слава Богу, никому и не приходится испытывать это мученіе! Человѣкъ, говорящій по привычкѣ всегда только правду, есть фикція: въ дѣйствительности онъ не существуетъ и никогда не существовалъ. Конечно, встрѣчаются люди, которые думаютъ, что они никогда не лгутъ, но, на
