маю, и я объяснилъ, что состою секретаремъ сенатской коммиссія по Конхологіи… Засимъ, по его приказанію, я былъ арестованъ за оскорбленіе должностнаго лица и лишенъ свободы въ теченіе лучшей части этого дня.
Послѣ этого я было пришелъ къ рѣшенію держаться на будущее время совсѣмъ въ сторонѣ, предоставивъ правительству шествовать далѣе самостоятельно по его рискованному пути. Но меня призывалъ долгъ, и я повиновался. Я отправился къ министру финансовъ. «Что вы желаете?» спросилъ онъ. Этотъ любезный вопросъ заставилъ меня отбросить излишнюю церемонность въ обращеніи и я откровенно отвѣтилъ: «пуншъ съ ромомъ».
Но онъ возразилъ: — Если васъ, милостивый государь, привело сюда какъ-нибудь дѣло, то потрудитесь изложитъ его, по возможности, въ самыхъ короткихъ словахъ.
Тогда я сказалъ, что чувствую себя весьма огорченнымъ тѣмъ, что онъ счелъ приличнымъ такъ негостепріимно перемѣнитъ тему нашего разговора и что подобное обращеніе представляется мнѣ нѣсколько оскорбительнымъ, но, въ виду настоящаго положенія вещей, я оставляю это обстоятельство безъ вниманія и перехожу прямо къ дѣлу. За симъ я предпринялъ сереьзное и всестороннее разслѣдованіе по поводу непристойной растянутости его финансовыхъ отчетовъ. Я высказалъ мысль, что они составляются и слишкомъ длинно и непрактично, и топорно: въ нихъ нѣтъ ни описательныхъ статеекъ, ни поэзіи, ни чувства, ни героевъ, ни драматической завязки, ни картинъ, ни даже гравюръ. Въ такомъ видѣ никто не въ состояніи ихъ читать, — это ясно, какъ Божій день. Я настоятельно убѣждалъ его не компрометировать свое доброе имя подобнымъ изданіемъ. Разъ онъ надѣется достигнуть какихъ-либо результатовъ отъ своей литературной работы, то ему необходимо вносить въ свои произведенія возможно большее разнообразіе. Надо остерегаться сухого перечня всякихъ мелочей. Я разъяснилъ ему, что значительная популярность календарей зависитъ отъ помѣщаемыхъ тамъ стихотвореній, шутокъ и анекдотовъ, и что нѣсколько шутокъ и анекдотовъ, умѣло разсѣянныхъ между финансовыми извѣстіями, способствовали бы розничной продажѣ ихъ гораздо болѣе, чѣмъ всѣ «внутренніе доходы», сколько бы онъ ихъ тамъ ни настряпалъ. Я толковалъ обо всемъ этомъ въ самомъ дружескомъ тонѣ, но министръ финансовъ пришелъ почему-то въ сильнѣйшее, очевидно — болѣзненное возбужденіе. Онъ даже выразилъ мысль, что я оселъ. Онъ ругалъ меня самымъ непозволительнымъ образомъ и сказалъ, что, если я еще разъ когда-нибудь позволю себѣ вмѣшиваться въ его дѣла, то онъ выброситъ меня въ окно. Я возразилъ на это, что, разъ ко мнѣ не желаютъ относиться
