остается и не исчезаетъ. Можешь-ли ты оцѣнить коммерческое значеніе послѣдняго пункта?
— Да… говоря по правдѣ… не совсѣмъ. Вы хотите сказать, что подобное явленіе, будучи постояннымъ, а не преходящимъ, увеличитъ интересъ спиритическаго сеанса и повыситъ плату за входные билеты на это зрѣлище?..
— Зрѣлище? Ну, угодилъ пальцемъ въ небо! Выслушай меня внимательно, да забери сначала побольше воздуху, потому что у тебя сейчасъ захватитъ духъ. Черезъ три дня я вполнѣ усовершенствую свою методу, и тогда весь міръ разинетъ ротъ, потому что увидитъ чудеса. Вашингтонъ, черезъ три дня, а — самое большее — черезъ десять, ты сдѣлаешься свидѣтелемъ, какъ я стану вызывать умершихъ въ любомъ столѣтіи и они воскреснутъ и будутъ двигаться. Двигаться? Да что я говорю! Они совсѣмъ останутся на землѣ, чтобы никогда больше не умирать. Они, явятся облеченные плотью, со всѣми мускулами и во всей своей прежней силѣ.
— Полковникъ! Отъ такихъ вещей хоть у кого захватитъ духъ.
— Ну, понялъ-ли ты теперь, сколько прибыли принесетъ такая штука?
— Какъ вамъ сказать?.. Не совсѣмъ понялъ.
— Ахъ, Господи! Слушай. Вѣдь за мной останется монополія, они всѣ будутъ принадлежать мнѣ, такъ? Возьмемъ примѣръ. Въ Нью-Іоркѣ двѣ тысячи полисменовъ. Каждый изъ нихъ получаетъ жалованья по четыре доллара въ день. А я замѣщу ихъ мертвыми за полцѣны.
— Страшный барышъ. Вотъ никогда не думалъ. Четыре тысячи долларовъ ежедневно. Теперь я начинаю понимать! Но годятся-ли на службу мертвые полисмены?
— Да вѣдь они будутъ тогда живыми!
— Конечно, если вы ставите вопросъ на такую почву…
— Ставь его, какъ тебѣ угодно. Видоизмѣняй, какъ вздумается, а мои молодцы все-таки будутъ несравненно лучше теперешнихъ. Такъ какъ имъ не нужно ни питья, ни ѣды и ничего иного, значитъ, они не станутъ брать взятокъ, потворствуя содержателямъ игорныхъ домовъ и другихъ скверныхъ притоновъ, не станутъ развращать судомоекъ; если же какая-нибудь воровская шайка подстережетъ этихъ блюстителей порядка на пустынномъ перекресткѣ и вздумаетъ пристрѣлить ихъ изъ-за угла или пырнуть ножемъ, то повредитъ имъ только мундиръ и, оставшись съ носомъ, будетъ тутъ же немедленно арестована.
— Разумѣется, полковникъ, если вы въ состояніи поставлять полисменовъ…
— И полисменовъ, и кого тебѣ угодно Вотъ хоть бы армія. Въ
