ротъ, то мнѣ почудилось, что большая часть Ніагарскаго водопада немедленно устремилась прямо въ мое горло. Откройся теперь во мнѣ гдѣ-нибудь течь, — и я погибъ. И въ этотъ же самый моментъ я замѣтилъ, что мостки кончились и что встать ногами на твердую почву можно не иначе, какъ предварительно вскарабкавшись на гладкій крутой выступъ скалы. Никогда въ жизни я еще не испытывалъ такого непріятнаго ощущенія. Однако, мы кое-какъ выбрались оттуда и снова очутились въ свѣту; здѣсь еще разъ можно было полюбоваться низвергающейся массой ревущей, бушующей и пѣнящейся воды. Оцѣнивъ всю громадность этой массы и весь ужасъ ея паденія, я еще разъ пожалѣлъ самого себя, пробиравшагося тамъ — за нею.
Краснокожій былъ для меня въ душѣ всегда другомъ и любимцемъ. Я зачитывался посвященными ему разсказами, преданіями и романами, восхищаясь его прирожденнымъ остроуміемъ, его любовью къ дикой свободѣ лѣсовъ, его непреклоннымъ благороднымъ характеромъ, его возвышенной, образной рѣчью, его рыцарской страстью къ темнокожей дѣвушкѣ, его живописнымъ костюмомъ и вооруженіемъ, — въ особенности этимъ послѣднимъ. Поэтому я глубоко былъ взволнованъ, замѣтивъ въ расположенныхъ близь Ніагары лавкахъ искусно унизанныя индѣйскими бусами бездѣлушки и такія фигурки, которыя должны были изображать человѣческія существа съ стрѣлами и серьгами, продѣтыми во веѣхъ дыркахъ ихъ тѣла и съ ногами, и своей формой очень напоминали наши паштеты. Я понялъ, что теперь-то, наконецъ, мнѣ предстоитъ увидѣть лицомъ къ лицу настоящаго индѣйца.
Продавщица въ одной изъ такихъ лавокъ объяснила мнѣ, что многочисленныя рѣдкости, которыми она торгуетъ, дѣйствительно сработаны индійцами, значительное число которыхъ живетъ близь самаго Ніагарскаго водопада; всѣ они, по словамъ ея, очень смирные и любезные люди, разговаривать съ которыми отнюдь не представляетъ какой-либо опасности. И дѣйствительно, приблизившись къ мостику, перекинутому на Лунный островокъ, я наткнулся на этого благороднаго сына лѣсовъ: сидя подъ деревомъ, онъ старательно придѣлывалъ къ ридикюлю стекляныя бусы. На немъ была широкополая шляпа и деревянные башмаки, а во рту онъ держалъ коротенькую черную трубку. Увы, подъ вліяніемъ нашей изнѣженной цивилизаціи измѣняется даже художественность костюма, которая такъ идетъ къ индѣйцу, обитающему вдали отъ насъ, въ своихъ родныхъ становищахъ.
Я обратился къ этому Моткалу съ слѣдующей приблизительно рѣчью:
— Счастливъ-ли Ваву-Вакъ-Вакъ-Вакъ-а-Ваксъ? Вздыхаетъ-
