его, не смотря на гадкое имя», и съ облегченнымъ сердцемъ пошла заниматься своими дѣлами.
Гаукинсъ отправился прямо на телеграфную станцію, гдѣ и облегчилъ немедленно свою совѣсть. Онъ сказалъ самому себѣ: «Салли ни за что не хочетъ отказаться отъ этого гальванизованнаго трупа; это ясно. Даже дикимъ лошадямъ не оттащить ее отъ него. Я сдѣлалъ, что могъ, и только подлилъ масла въ огонь. Теперь дѣло Селлерса принять болѣе рѣшительныя мѣры». И онъ телеграфировалъ въ Нью-Іоркъ:
«Возвращайтесь назадъ. Закажите экстренный поѣздъ. Она хочетъ выйти замужъ за матеріализованнаго духа».
Тѣмъ временемъ, въ Росморъ-Тоуэрсъ пришло письмо отъ графа Росмора съ увѣдомленіемъ, что онъ прибылъ изъ Англіи и будетъ имѣть удовольствіе лично явиться къ Селлерсамъ.
«Какъ жаль, что онъ не остановится въ Нью-Іоркѣ. Впрочемъ, все равно, — подумала Салли. — Завтра онъ можетъ отправиться туда на свиданіе съ моимъ отцомъ; очень можетъ быть, что у него есть намѣреніе хватить папашу по головѣ индійскимъ томагавкомъ или предложить ему отступного. Нѣсколько времени назадъ, его пріѣздъ взволновалъ бы меня, теперь же я радуюсь этому только въ одномъ отношеніи. Я могу сказать Спайну, Спини, Спиналю… Нѣтъ, этому гадкому имени рѣшительно нельзя придать никакой сносной формы! И такъ, завтра я могу озадачить Трэси такими словами: — Пожалуйста, не старайтесь увѣрить меня въ своей правотѣ, иначе я скажу вамъ, съ кѣмъ имѣла случай бесѣдовать вчера вечеромъ. И тогда вы не съумѣете выпутаться изъ своего положенія».
Трэси совсѣмъ не зналъ, что получитъ на слѣдующій день приглашеніе отъ Салли, иначе онъ подождалъ бы этого благопріятнаго момента. Юноша былъ слишкомъ несчастливъ, чтобы терпѣть долѣе; его послѣдняя надежда на полученіе письма также не сбылась. Неужели отецъ не хочетъ о немъ слышать? По всему выходитъ такъ. Это было не похоже на графа, однако, всѣ обстоятельства подтверждали печальное предположеніе. Правда, отецъ былъ человѣкъ суровый, но сына онъ горячо любилъ. Все-таки его упорное молчаніе не предвѣщало ничего добраго. Трэси рѣшился пойти въ Росморъ-Тоуэрсъ, что бы ни ожидало его тамъ. А потомъ… что будетъ потомъ? Онъ не могъ отвѣтить на этотъ вопросъ; его голова устала отъ напряженнаго мышленія; онъ не хотѣлъ обдумывать ни своихъ дальнѣйшихъ поступковъ, ни своихъ словъ: пускай все
