— Не говорите мнѣ, что онъ обманщикъ; я сама подозрѣваю это, но не кажется-ли вамъ, что онъ какъ будто правъ?.. Вы хладнокровно смотрите на дѣло, какъ человѣкъ посторонній, и, пожалуй, также не считаете Трэси способнымъ на низость. Сжальтесь надо мной, скажите: такъ-ли это?
Бѣдняга былъ смущенъ, но счелъ своей обязанностью не уклоняться отъ истины. Походивъ кругомъ и около скользкаго вопроса, онъ отказался, однако, отъ всякой попытки оправдать Трэси.
— Воля ваша, — заявилъ майоръ, — этотъ человѣкъ — обманщикъ.
— Ну, да, хорошо, допустимъ, что онъ дѣйствовалъ не совсѣмъ честно, но все-таки у васъ есть кое-какія сомнѣнія на этотъ счетъ, мистеръ Гаукинсъ?
— Мнѣ очень жаль, однако, я долженъ сказать, — если вы меня къ тому принуждаете, — что его мошенничество несомнѣнно.
— О, мистеръ Гаукинсъ, какъ можно заходить такъ далеко! Никто не можетъ знать въ настоящемъ случаѣ, гдѣ правда и гдѣ ложь. Вѣдь это еще не доказано, что Трэси ложно выдаетъ себя за другое лицо?
Вашингтонъ задумался: — не облегчить-ли ему своего сердца, не сказать-ли ей всей правды? Да, по крайней мѣрѣ, большую часть того, что есть. Дѣйствительно, это слѣдуетъ сдѣлать. Онъ стиснулъ зубы и, не колеблясь, приступилъ къ дѣлу, рѣшивъ пощадить молодую дѣвушку только въ одномъ отношеніи: — онъ хотѣлъ умолчать передъ ней о преступности Трэси.
— Послушайте, дорогая Салли, теперь я открою вамъ всю истину. Хоть мнѣ и тяжела эта откровенность, и вамъ будетъ непріятно выслушать мои слова, но мы оба должны быть тверды. Я знаю все объ этомъ художникѣ и знаю также, что онъ не графскій сынъ.
Глаза дѣвушки загорѣлись, и она замѣтила ему:
— Я ни капли не забочусь о знатности происхожденія этого молодого человѣка; — пожалуйста, говорите дальше.
Замѣчаніе миссъ Селлерсъ было такъ неожиданно, что Гаукинсъ запнулся, не вѣря своимъ ушамъ, и наконецъ произнесъ:
— Не знаю, такъ-ли я васъ понялъ; вы хотите сказать, что если бы онъ оказался порядочнымъ человѣкомъ, то вы отнеслись бы совершенно равнодушно къ тому, имѣетъ-ли онъ право на графскій титулъ, или нѣтъ?
— Разумѣется!
— Вы удовольствовались бы любовью Трэси, независимо отъ его происхожденія, и графское достоинство не прибавило бы ему въ вашихъ глазахъ никакой цѣны?
