Пять минутъ спустя, онъ сидѣлъ уже въ своей комнатѣ, положивъ руки на столъ и упавъ на нихъ головой — поза, выражающая крайнюю степень отчаянія. Слезы лились изъ глазъ, а изъ груди по временамъ вырывалось судорожное рыданіе.
«Я зналъ ее, когда она была еще ребенкомъ и карабкалась ко мнѣ на колѣни, — заговорилъ онъ, наконецъ, самъ съ собою. — Я люблю ее, какъ родное дитя, и вдругъ — бѣдняжка… Нѣтъ я не могу этого вынести!.. Она отдала свое сердце какому-то паршивому духу! И какъ это мы съ полковникомъ не предвидѣли, что можетъ случиться? Впрочемъ, развѣ намъ могла придти въ голову подобная вещь? Ни одному человѣку, я думаю, не снилось такой нелѣпости. Вѣдь нельзя же предполагать, чтобы кто-нибудь влюбился въ восковую куклу, а это даже меньше, чѣмъ восковая кукла».
И Гаукпнсъ продолжалъ убиваться, разражаясь отъ времени до времени горькими жалобами.
«Да, дѣло сдѣлано и его не поправишь. Если бы у меня хватило храбрости, я убилъ бы его. Но вѣдь что въ томъ толку? Гвендолэнъ любитъ этотъ призракъ и считаетъ его человѣческимъ существомъ; умри онъ, она будетъ печалиться о немъ, какъ о реальной личности. И кто можетъ нанести такой ударъ семьѣ? Ужь, конечно, не я. Господи, да мнѣ легче было бы умереть! Селлерсъ — добрѣйшая душа въ цѣломъ мірѣ; что же касается меня, я готовъ отказаться отъ всего, только бы… Ахъ, Создатель, что будетъ съ отцомъ, когда онъ узнаетъ истину? А бѣдная Полли! Вотъ какъ скверно водиться съ чертовщиной! И что мы только затѣяли? Пускай бы этотъ малый жарился въ пеклѣ, какъ онъ того заслужилъ. Удивляюсь, почему отъ этакой дряни не пахнетъ сѣрой. Иной разъ, входя въ комнату, гдѣ онъ сидитъ, я готовъ задохнуться». И послѣ нѣкоторой паузы онъ заговорилъ опять:
— Да, несомнѣнно только одно: матеріализація должна остановиться на той точкѣ, до которой она доведена теперь. Если Гвендолэнъ суждено сдѣлаться женою призрака, такъ пусть она выходитъ замужъ, по крайней мѣрѣ, за порядочное привидѣніе, жившее въ средніе вѣка, какъ этотъ субъектъ, а не за ковбоя, не за вора, въ котораго долженъ обратиться этотъ протоплазмотическій головастикъ, если Селлерсъ будетъ продолжать надъ нимъ свое колдовство. Пускай мы потеряемъ пять тысячъ фунтовъ стерлинговъ и всѣ доходы, которые могли намъ принести его дальнѣйшія превращенія, счастье Салли Селлерсъ стоитъ дороже этого.
Гаукинсъ услыхалъ шаги полковника и поспѣшилъ оправиться. Подсѣвъ къ своему другу, хозяинъ заговорилъ:
