— Блѣдна? — перебилъ полковникъ. — О, это было на одну минуту, а теперь наша Гвендолэнъ заалѣла, какъ мякоть арбуза. Садись, моя дорогая, садись; ты пришла очень кстати. Ну, разсказывай, весело-ли было у Томпсоновъ? А мы тутъ отлично проводили время. Почему не пришла миссъ Белла? Мистеръ Трэси чувствуетъ себя не особенно хорошо, и она заставила бы его забыть о томъ.
Гвендолэнъ была совершенно довольна, и ея глаза, сіявшіе счастьемъ, передали одну восхитительную тайну другой парѣ глазъ, которые также отвѣтили имъ страстнымъ признаніемъ. Все это случилось въ самую ничтожную частицу секунды, но молодые люди отлично поняли другъ друга. Всякая тревога, тоска, безпокойство тотчасъ исчезли въ ихъ сердцахъ и оба они почувствовали глубокое успокоеніе.
Селлерсъ былъ непоколебимо убѣжденъ, что при новомъ подкрѣпленіи побѣда будетъ вырвана въ послѣдній моментъ изъ пасти неудачи; но онъ ошибся. Бесѣда по прежнему не клеилась. Онъ гордился Гвендолэнъ и хотѣлъ выказать ея достоинства передъ гостемъ въ самомъ выгодномъ свѣтѣ, такъ, чтобы она затмила собой даже миссъ Беллу Томпсонъ; къ этому представлялся теперь такой удобный случай; а между тѣмъ какъ держала себя его дочь? Она рѣшительно не оправдывала надеждъ отца, и онъ бѣсился при мысли, что этотъ англичанинъ, по привычкѣ всѣхъ британскихъ путешественниковъ обобщать понятія о цѣлыхъ горныхъ кряжахъ, судя по одной песчинкѣ, — придетъ, пожалуй, къ выводу, что американскія дѣвушки нѣмы, какъ рыбы, и составитъ ошибочное мнѣніе обо всѣхъ юныхъ представительницахъ Америки по этому неудачному образцу. А Гвендолэнъ, какъ нарочно, молчала, будто не умѣя открыть рта, точно за столомъ не было ничего, что могло бы вдохновить ее, заставить разговориться, удержать отъ дремоты. И старикъ давалъ себѣ слово, ради чести націи, въ скоромъ времени опять свести ихъ обоихъ вмѣстѣ на почвѣ общественности.
«Въ другой разъ дѣло пойдетъ лучше», утѣшалъ онъ себя, съ горечью думая въ то же время: «Онъ непремѣнно запишетъ сегодня въ свой дневникъ, — они всѣ ведутъ дневники, — что Гвендолэнъ Селлерсъ оказалась ужасно неинтересной особой. Этакая досада! Да и въ самомъ дѣлѣ на нее что-то нашло, я никогда не видѣлъ свою дочь такою. А между тѣмъ она чертовски хороша въ эту минуту, хотя прикидывается, будто бы неспособна ни на что иное, какъ только подбирать крошки со скатерти и рвать въ клочки цвѣты съ такимъ видомъ, точно ей не сидится на мѣстѣ. Ну, и въ аудіенцъ-залѣ дѣло идетъ не лучше! Однако, ужь мнѣ
