таете вы на лицѣ нашего сенатора? На немъ написана простота, несомнѣнная, бросающаяся въ глаза простота; на самомъ же дѣлѣ это одинъ изъ глубочайшихъ умовъ, какой только можно встрѣтить. Гаукинсъ неподкупно честный человѣкъ, честный и почтенный во всѣхъ отношеніяхъ, но вмѣстѣ съ тѣмъ онъ не имѣетъ себѣ равнаго въ искусствѣ притворяться.
— О, это какая-то дьявольщина! — внезапно вырвалось у Трэси, всецѣло поглощеннаго досадой по поводу отсутствія Гвендолэнъ.
— Ну, я не скажу этого, — хладнокровно возразилъ Селлерсъ, который теперь преспокойно прохаживался взадъ и впередъ, заложивъ руки за спину подъ фалды сюртука и слушая свою собственную рѣчь. — Эту способность можно было бы назвать дьявольской въ другомъ человѣкѣ, но не въ сенаторѣ. Вашъ терминъ правиленъ, совершенно правиленъ, я подтверждаю это, но примѣненіе его ошибочно. Да, у него поразительный характеръ. Я не думаю, чтобы другой государственный мужъ соединялъ въ себѣ когда-либо такой колоссальный юморъ съ необыкновенною способностью совершенно скрывать его. Исключеніемъ въ данномъ случаѣ могутъ служить развѣ только Джоржъ Вашингтонъ и Кромвель, да еще, пожалуй, Робеспьеръ; но далѣе я провожу черту. Человѣкъ неопытный можетъ прожить хоть цѣлый вѣкъ въ обществѣ почтеннаго Гаукинса и быть увѣреннымъ, что въ немъ не больше юмора, чѣмъ въ кладбищѣ.
Глубокій, безконечный вздохъ, въ цѣлый ярдъ длиною, послышался оттуда, гдѣ сидѣлъ разсѣянный художникъ, погруженный въ непріятное раздумье. — Несчастный, о, несчастный! — пробормоталъ онъ вслѣдъ затѣмъ.
— Почему же несчастный? — невозмутимо отозвался Селлерсъ. — Я не скажу этого. Напротивъ, надо удивляться умѣнью Гаукинса скрывать свой юморъ, еще болѣе, чѣмъ самому этому дару при всей его замѣчательности. Кромѣ того, генералъ Гаукинсъ мыслитель — проницательный, логическій, глубокій мыслитель, поражающій силою своего анализа — пожалуй, самый способный въ этомъ направленіи человѣкъ новѣйшей эпохи. Конечно, онъ проявляетъ свой талантъ въ сферѣ предметовъ, достойныхъ его ума, каковы напримѣръ: ледяной періодъ, соотношеніе силъ, развитіе идеи христіанства изъ ея загадочной формы или что-нибудь въ этомъ родѣ. Дайте ему тему, соотвѣтственную складу его мыслей, а потомъ отойдите въ сторону и наблюдайте за нимъ. Вамъ представится, что земля колеблется у васъ подъ ногами. Да, вамъ слѣдуетъ познакомиться съ нимъ покороче, вы должны заглянуть въ его внутренній міръ. Пожалуй, это самый необыкновенный умъ со временъ Аристотеля.
