увидавъ портретъ личности, о которой столько слышалъ. А что, онъ здѣсь похожъ?
— Чрезвычайно; я никогда не видалъ его, но вы можете въ томъ убѣдиться по сходству виконта съ отцомъ, — сказалъ Селлерсъ, поднимая хромолитографію и посматривая то на нее, то на мнимый портретъ узурпатора Росмора.
— Ну, а по моему, тутъ нѣтъ никакого сходства; у стараго лорда такая характерная физіономія и длинное лошадиное лицо; тогда какъ его наслѣдникъ круглолицый и, очевидно, совершенно заурядный человѣкъ. Взгляните, какъ онъ приторно улыбается.
— Мы всѣ, Росморы, бываемъ такіе въ молодости, — возразилъ, нисколько не смущаясь, Селлерсъ. — Въ юные годы у насъ круглыя лица, точно полная луна, а затѣмъ съ годами они вытягиваются въ лошадиныя физіономіи, становясь въ то же время чудомъ ума и характера. Вотъ по этимъ-то признакамъ и подтверждается сходство на обоихъ портретахъ; иначе я могъ бы усомниться, что они настоящіе. Да, во всемъ нашемъ родствѣ молодые люди отличаются сумасбродствомъ.
— Значитъ, этотъ молодой человѣкъ унаслѣдовалъ родовыя черты?
— Да, онъ, безъ сомнѣнія, былъ сумасбродомъ. Всмотритесь въ его лицо, замѣтьте эту форму головы и общее выраженіе: ни дать; ни взять, совершеннѣйшій сумасбродъ.
— Очень вамъ благодаренъ, — невольно вырвалось у Трэси.
— Какъ? за что?
— За то, что вы мнѣ объяснили это. Продолжайте пожалуйста!
— Да, вотъ я говорилъ сейчасъ, что сумасбродство запечатлѣлось у него на лицѣ. На немъ можно прочесть даже особенности характера виконта.
— Ну, и какъ же вы опредѣлите, что онъ за человѣкъ?
— А это, изволите видѣть, переметная сума.
— Что такое?
— Переметная сума. Это, понимаете-ли, такая личность, которая остановится на чемъ-нибудь, одномъ и воображаетъ себя какимъ-то Гибралтаромъ, воплощеніемъ непоколебимой твердости и постоянства, а потомъ, немного погодя, начнетъ вилять. Гибралтаръ куда-то исчезаетъ и остается самое заурядное ничтожество, готовое повернуться, куда подуетъ вѣтеръ. Вотъ таковъ былъ и лордъ Берклей; всмотритесь хорошенько въ этого барана. Но… Что такое съ вами, однако? Вы вспыхнули и заалѣли, словно заходящее солнце. Дорогой сэръ, не оскорбилъ-ли я васъ какъ-нибудь нечаянно?
