высокоблагородный и могущественный Симонъ Латерсъ, графъ Росморъ, скончался одновременно съ своимъ братомъ-близнецомъ, въ своей резиденціи близь деревеньки Дёфрисъ-Корнерсъ, въ великомъ старинномъ штатѣ Арканзасѣ. (Наконецъ-то! Вотъ пріятная новость, сынъ мой!). Ихъ обоихъ задавило бревномъ при постройкѣ коптильни, причиной чему была безпечность присутствующихъ, которые черезчуръ развеселились и напустили на себя излишнюю удаль, вслѣдствіе неумѣреннаго употребленія кислой браги. (Да здравствуетъ кислая брага! хоть я и не имѣю о ней ни малѣйшаго понятія. Честь и хвала этому пойлу, не такъ-ли, Берклей?). Случилось это пять дней назадъ и на мѣстѣ печальной катастрофы не было ни единаго представителя нашего славнаго дома, для того, чтобы закрыть глаза графу Росмору и оказать его праху подобающія почести, какъ того требуетъ историческое имя и высокое званіе покойнаго. Собственно говоря, оба они съ братомъ лежатъ пока въ ледникѣ — и друзья собираютъ деньги на ихъ погребеніе. Но я воспользуюсь первымъ удобнымъ случаемъ переслать къ вамъ ихъ благородные останки (Великій Боже!), чтобы они съ подобающими церемоніями и торжественностью были преданы землѣ въ фамильномъ склепѣ или въ мавзолеѣ нашего родового замка. Въ то же время я выставлю траурные флаги на лицевомъ фасадѣ своего жилища, что, конечно, сдѣлаете и вы въ своихъ многочисленныхъ помѣстьяхъ.
«Теперь же увѣдомляю васъ, что, вслѣдствіе вышеупомянутой печальной катастрофы, я, въ качествѣ единственнаго ближайшаго родственника, нераздѣльно наслѣдую по закону всѣ титулы, привилегіи, земли и имущества почившаго, а потому, хотя мнѣ это крайне прискорбно, буду въ скоромъ времени ходатайствовать передъ палатою лордовъ о возстановленіи моихъ, несправедливо присвоенныхъ вами, правъ.
«Свидѣтельствуя вамъ свое глубочайшее почтеніе и горячую родственную преданность, остаюсь, милордъ, готовый къ услугамъ вашимъ Мельберри Селлерсъ, графъ Росморъ».
— Непостижимо! Презабавный, однако, субъектъ. Право, Берклей, дурацкая наглость этого франта, ну, наконецъ… колоссальна, съ ногъ сшибательна, великолѣпна!
— Да, этотъ, повидимому, не раболѣпствуетъ.
— Какое! Онъ не имѣетъ и понятія о томъ, что такое раболѣпство. Траурные флаги! Чтобы почтить память плаксиваго оборванца и его дубликата. И онъ собирается послать мнѣ ихъ останки. Умершій претендентъ былъ полоумный, а этотъ, новый, ужь совсѣмъ маньякъ. И что за имя! Мельберри Селлерсъ! Но для тебя оно, пожалуй, звучитъ слаще музыки. Симонъ Латерсъ-Латерсъ-Мель-
