— Давно…
— Чѣмъ занимаешься?
Мальчикъ не понималъ.
— Что дѣлаешь?
— Все дѣлаю, когда дрова есть—печку топлю, дѣдушкѣ помогаю…
— Ваше званіе?—обратился секретарь къ старику.
Тотъ вынулъ изъ кармана засаленную бумагу и подалъ секретарю.
Василій Александровичъ прочелъ бумагу, пожалъ плечами и съ осторожной брезгливостью положилъ ее передъ почтенной предсѣдательницей. Та, въ свою очередь, пожала плечами, потрясла сѣдыми буклями и передала дальше. Осторожно, словно боясь чумной заразы, дотрогивались до этой бумаги ручки милостивыхъ государынь и затѣмъ торопились сбыть, проводивъ ея вздохомъ или пожатіемъ плечъ.
— До чего дошелъ!
— Какъ палъ!
— Ужасно!
Такія восклицанія въ видѣ шопота вырвались изъ груди многихъ милостивыхъ государынь.
— У васъ есть рекомендація?—снова спросилъ секретарь.
— Нѣтъ.
Василій Александровичъ обвелъ собраніе взоромъ сожалѣнія, что у него нѣтъ рекомендаціи.
„У него нѣтъ рекомендаціи!“ отвѣчали взгляды въ отвѣтъ.
„У него нѣтъ рекомендаціи!“ безмолвно сказали всѣ лица и личики.
— И видъ у него скверный!—тихо шепнула предсѣдательница.
— Пьяница!.. еще тише отвѣчалъ секретарь. А мальчикъ вѣрно взятъ на прокатъ!
Дѣло старика видимо было проиграно. Онъ это понялъ и вдругъ сталъ угрюмъ.
— Такъ вы говорите, что у васъ нѣтъ рекомендаціи?
— Никакой.
— Даже никакой? Это очень жаль! Судя по вашимъ бумагамъ (секретарь встаетъ и брезгливо отдаетъ назадъ бумагу), вы человѣкъ не безъ образованія и поймете, слѣдовательно, что цѣли нашего общества не позволяютъ удовлетворить вашей просьбѣ.
