Молодая дѣвушка сдѣлала нѣсколько шаговъ и вернулась къ трюмо.
— Кажется, хорошо! — проговорила Надежда Порфирьевна.
— Отлично! Мама, погляди, какую прелесть сшила Надежда Порфирьевна! — обратилась Людмила Алексѣевна къ нарядной пожилой дамѣ, входившей въ гостиную.
Надежда Порфирьевна поклонилась. Генеральша любезно наклонила слегка голову и, приблизившись, снисходительно протянула руку.
— Въ самомъ дѣлѣ недурно! Оно къ тебѣ идетъ, Мила! Очень идетъ, — говорила генеральша, оглядывая платье въ лорнетъ на длинной черепаховой ручкѣ. — Не коротокъ ли тренъ?..
— Длинныхъ не носятъ, — замѣтила Надежда Порфирьевна.
— Не носятъ? — протянула генеральша и, обращаясь къ Надеждѣ Порфирьевнѣ, прибавила: — Мнѣ съ вами надо поговорить… Мила выходитъ замужъ и приходится торопиться съ приданымъ. Побывайте-ка на-дняхъ, Надежда Порфирьевна… Очень, очень недурно платье! — снова повторила генеральша и вышла, сказавъ по-французски, чтобы Мила принесла ей счетъ портнихи.
— А вотъ мы съ вами и не доглядѣли! — озабоченно вдругъ воскликнула Надежда Порфирьевна.
И съ этими словами она достала изъ кармана приборчикъ и, вынувъ иголку съ ниткой, опустилась на колѣни и стала подшивать распустившійся внизу рубецъ.
Въ эту минуту въ гостиной раздались шаги, и мягкій, нѣжный мужской баритонъ проговорилъ:
— Здравствуйте, Людмила Алексѣевна! Не помѣшалъ?
Иголка задрожала въ рукахъ Надежда Порфирьевны. Холодный трепетъ пробѣжалъ по всему тѣлу при звукахъ этого голоса. Боже, какой знакомый, страшно знакомый голосъ!
— Вы? помѣшали?
Въ этихъ двухъ словахъ молодой дѣвушки было столько чарующей ласки, столько нѣжнаго упрека, что не трудно было догадаться о приходѣ жениха.
— Неужели, это?..
Охваченная страшнымъ волненіемъ, Надежда Порфирьев-
Молодая девушка сделала несколько шагов и вернулась к трюмо.
— Кажется, хорошо! — проговорила Надежда Порфирьевна.
— Отлично! Мама, погляди, какую прелесть сшила Надежда Порфирьевна! — обратилась Людмила Алексеевна к нарядной пожилой даме, входившей в гостиную.
Надежда Порфирьевна поклонилась. Генеральша любезно наклонила слегка голову и, приблизившись, снисходительно протянула руку.
— В самом деле недурно! Оно к тебе идет, Мила! Очень идет, — говорила генеральша, оглядывая платье в лорнет на длинной черепаховой ручке. — Не короток ли трен?..
— Длинных не носят, — заметила Надежда Порфирьевна.
— Не носят? — протянула генеральша и, обращаясь к Надежде Порфирьевне, прибавила: — Мне с вами надо поговорить… Мила выходит замуж и приходится торопиться с приданым. Побывайте-ка на днях, Надежда Порфирьевна… Очень, очень недурно платье! — снова повторила генеральша и вышла, сказав по-французски, чтобы Мила принесла ей счет портнихи.
— А вот мы с вами и не доглядели! — озабоченно вдруг воскликнула Надежда Порфирьевна.
И с этими словами она достала из кармана приборчик и, вынув иголку с ниткой, опустилась на колени и стала подшивать распустившийся внизу рубец.
В эту минуту в гостиной раздались шаги, и мягкий, нежный мужской баритон проговорил:
— Здравствуйте, Людмила Алексеевна! Не помешал?
Иголка задрожала в руках Надежда Порфирьевны. Холодный трепет пробежал по всему телу при звуках этого голоса. Боже, какой знакомый, страшно знакомый голос!
— Вы? помешали?
В этих двух словах молодой девушки было столько чарующей ласки, столько нежного упрека, что нетрудно было догадаться о приходе жениха.
— Неужели, это?..
Охваченная страшным волнением, Надежда Порфирьев-
