Страница:Собрание сочинений К. М. Станюковича. Т. 3 (1897).djvu/452

Эта страница была вычитана



— Я, мама, надѣну свое crème… Хорошо?

— Какъ знаешь.

Ольга ушла повеселѣвшая, напѣвая вполголоса какой-то мотивъ.

Анна Александровна Ордынцева оставалась еще нѣкоторое время одна за столомъ, сумрачная и злобная. Опять она слушала оскорбленія! Опять этотъ человѣкъ глумился надъ ней! Не такая она женщина, чтобъ оставить оскорбленія безнаказанными. Она поговоритъ съ мужемъ съ глазу на глазъ, она припомнитъ ему все и скажетъ, какой онъ подлецъ передъ ней… Она выместитъ обиду своей несчастной жизни, единственный виновникъ которой — онъ, этотъ злой, ненавистный человѣкъ. Изъ-за него она, страдалица, несетъ всю жизнь крестъ, и онъ же еще смѣетъ дѣлать сцены и оскорблять и ее и дѣтей!? Да, она отпоетъ ему!

И жесткая, злая улыбка появилась на холодномъ красивомъ лицѣ Анны Александровны, искрививъ ея тонкія алыя губы.

III.

Василію Михайловичу было не до работы, которую онъ принесъ съ собой изъ правленія, разсчитывая за вечеръ ее прикончить. Развѣ возможно заниматься, когда нервы возбуждены до послѣдней степени и когда, того и гляди, явится жена?

Онъ зналъ ея, свойственную многимъ женщинамъ, манеру приходить съ такъ называемыми „объясненіями“ именно въ то время, когда онъ уже былъ достаточно раздраженъ, и въ эти минуты пилить и упрекать, ожидая взрыва дикаго гнѣва, чтобы потомъ имѣть право разыгрывать роль оскорбленной жертвы и страдалицы, жестоко обиженной мужемъ-тираномъ. Онъ зналъ свою несдержанность и мастерское умѣнье Анны Александровны доводить его до бѣшенаго состоянія и всегда со страхомъ ждалъ ея появленія на порогѣ кабинета послѣ одной изъ сценъ, бывавшихъ обыкновенно за обѣдомъ, — когда они только почти и встрѣчались въ послѣдніе годы.

Сколько разъ Василій Михайловичъ давалъ себѣ слово молчать, упорно молчать, какіе бы ехидные намеки жена не подпускала и какія бы гадости, облеченныя въ приличную