оканчиваетъ: „Потѣлова“… получила въ ежемѣсячное пособіе два рубля.
„Мѣщанка Дарья Осипова единовременнаго пособія одинъ рубль семьдесятъ пять копѣекъ.
— Она такая славная эта Дарья!—замѣчаетъ графиня Долгова…—Я у нея была… Вообразите, обращается графиня къ предсѣдательницѣ,—трое дѣтей… такія хорошенькія, но, Боже, въ какомъ видѣ!.. Ни сапожекъ, ни бѣлья, ни платьицъ…
Сидѣвшая рядомъ другая „милостивая государыня“, молодая бѣлокурая дѣвица, съ англійской складкой и серьезнымъ лицомъ, тихо покачиваетъ головой и нѣсколько конфузясь, говоритъ:
— Книга Манасеиной совѣтуетъ имѣть, по крайней мѣрѣ, двѣнадцать дюжинъ пеленокъ, въ противномъ случаѣ…
— Но тутъ, вы представьте, перебиваетъ ее графиня,—ни одной…
— Ни одной?
— Ни одной!
Всѣ повторяютъ: „ни одной“! всѣ качаютъ головами, всѣ соболѣзнуютъ, всѣ выражаютъ такое искреннее участіе къ тремъ дѣтямъ Дарьи Осиповой, что если бы его можно было употребить вмѣсто пеленокъ, то ихъ хватило бы не только для трехъ дѣтей, но даже еще человѣкъ на пять, только бы Дарья Осипова продолжала не стѣсняться въ увеличеніи народонаселенія.
— Мнѣ кажется, опять конфузится почему-то дѣвица съ англійской складкой,—слѣдовало бы прибавить этой женщинѣ…
Я буду имѣть честь предложить вашему вниманію, милостивыя государыни, смѣту пособій на январь и размѣръ вспомоществованія Дарьи Осиповой будетъ зависѣть отъ усмотрѣнія собранія…
Бѣлокурая дѣвица съ англійской складкой, пропагандировавшая книгу г-жи Манасеиной, конфузится еще болѣе. Въ дѣловомъ отвѣтѣ любезнаго секретаря ей слышится личное невниманіе. Она опускаетъ свои голубые глаза на полугодовой отчетъ и начинаетъ его перелистывать съ нѣкоторымъ раздраженіемъ за „бѣдную Дарью Осипову“, у которой трое дѣтей и ни одной пеленки…
„Евдокія Багрова, новгородская крестьянка. По болѣзни принуждена была оставить мѣсто. Въ виду ея болѣзни и самыхъ лучшихъ рекомендацій ей выдано три рубля“.
