тихо и спокойно“ сообщитъ о своемъ непоколебимомъ рѣшеніи. „Пусть хотъ совсѣмъ скосится на сторону это „рыбъе лицо“, — подумала эта маленъкая рѣшительная женщина, продолжая порывисто ходить по спальнѣ, вся поглощенная злыми мыслями о тяжкихъ винахъ мужа и объ его полнѣйшей безнадежности сдѣлаться когда-нибудь въ ея глазахъ мало-мальски порядочнымъ человѣкомъ.
Вообще далеко не злая, скорѣй даже добрая женщина, всегда умѣвшая довольно терпимо относиться къ людямъ (исключая, впрочемъ, невѣрныхъ мужей) и прощать имъ многое, Варвара Александровна, какъ и большая часть женъ, считающихъ себя безвинно оскорбленными, — перебирая въ памяти разныя „подлости“ послѣдняго времени того самаго мужа, котораго она еще не особенно давно считала лучшимъ человѣкомъ въ подлунной, — была теперъ къ нему безпощаднѣе самаго злѣйшаго врага и мысленно устраивала будущее „этого человѣка“ полнымъ такихъ „египетскихъ казней“, что при однѣхъ мечтахъ о нихъ лицо Варвары Александровны принимало злобно-торжествующее выраженіе.
Пустъ поживетъ одннъ, если не умѣлъ цѣнить счастія семейнаго очага и любви порядочной женщины! Пустъ поживетъ! Въ квартирѣ у него, конечно, будетъ грязъ, пыль и безпорядокъ, кабинетъ никогда не прибранъ, утромъ чаю ему во время не дадутъ и нальютъ не такой, къ какому онъ привыкъ… Никто не починитъ ему бѣлья („ходите въ рваномъ, презрѣнный человѣкъ!“), никто не пришъетъ пуговицъ… Кухарка будетъ немилосердно обкрадывать или шляйся обѣдать по трактирамъ… Почувствуетъ онъ потомъ, что значитъ житъ безъ семъи, безъ преданной женщины… Будетъ проводитъ за картами ночи, развратничать и совсѣмъ опустится… Пусть! Пусть подъ старость кается, что разрушилъ семью, оттолкнулъ вѣрную жену… Не маленькій… Сорокъ два года!.. Пусть во время болѣзни лежитъ одинъ безъ призора… Нѣтъ жалости къ этому безжалостному человѣку!
Но эта созданная Варварой Александровной пріятная картина будущихъ злосчастій „этого человѣка“ безъ пришитыхъ пуговиць, въ рваномъ бѣльѣ, кутящаго развратника („деньги на содержаніе дѣтей будутъ, конечно, удерживаться казначеемъ изъ его жалованья“), возвращающагося поздней ночью въ грязную, неприбранную комнату, — омрачилась внезапно
