У почтенныхъ адмираловъ, членовъ верховнаго судилища, была другая „психологическая“ точка зрѣнія на человѣческую натуру, и они полагали, что „человѣкъ не съ злодѣйскими наклонностями можетъ рѣшиться на подобное злое дѣло не иначе, какъ въ минуту совершеннаго опьяненія, доходящаго до самозабвенія, или какъ въ порывѣ яростнаго умоизступленія, затмѣвающаго всякое сознаніе о своемъ дѣйствіи“.
Ничего подобнаго изъ дѣла предположить нельзя, по мнѣнію генералъ-аудиторіата, и потому онъ положилъ: „устранить всякое подозрѣніе на погибшаго унтеръ-офицера Савельева въ умышленномъ взрывѣ“.
Тѣмъ не менѣе возможность сего подозрѣнія заставила почтенныхъ адмираловъ вникнуть въ причины его, и вотъ что между прочимъ высказали они, въ справедливое поученіе, не теряющее своего значенія и нынѣ, 38 лѣтъ спустя, объ обязанностяхъ флотскаго офицера:
„Изъ дѣла обнаруживается, что обращеніе командовавшаго клиперомъ и старшаго офицера съ командою вообще, а съ унтеръ-офицеромъ Савельевымъ въ особенности, не отличалось человѣколюбивою обходительностью, сопровождаясь превышеніемъ власти, что заслуживаетъ всякаго порицанія. Изъ совокупности показаній надо заключить, что и командовавшій клиперомъ, и старшій офицеръ считали побои своими руками дѣломъ обыкновеннымъ, тогда какъ подобное взысканіе не только не дозволяется положеніемъ объ исправительныхъ наказаніяхъ, но, въ виду собственнаго достоинства офицеровъ и въ предупрежденіе дурныхъ послѣдствій, строго воспрещается начальствомъ. Никогда флотскій офицеръ, истинно понимающій свой долгъ, не долженъ обращаться къ подобному изліянію своего неудовольствія. Такъ, независимо побоевъ Савельева по лицу, часто повторяющихся, онъ былъ подвергагаемъ и наказанію линьками, и постановленію на ванты, тогда какъ унтеръ-офицерское званіе его и возложенныя на него обязанности артиллерійскаго содержателя—должности, которыя требуютъ непремѣнно для усерднаго ихъ исполненія нѣкотораго нравственнаго поощренія,—обязывали командовавшаго клиперомъ не допускать какого бы то ни было униженія Савельева въ глазахъ команды. Наконецъ, еще приводимый свидѣтелемъ Ѳедоровымъ примѣръ о дачѣ баталеру 328 линьковъ подтверждается и другими нижними чинами. Въ сихъ-то причинахъ, поселившихъ нелюбовь и непріязненныя чувства
