шій привязывать къ себѣ людей, онъ никогда не прибѣгалъ къ тѣлеснымъ наказаніямъ даже и въ тѣ старыя времена, когда они считались лучшимъ средствомъ для выучки матросовъ и были на корабляхъ въ большой модѣ.
Въ отставку Матвѣй Ивановичъ вышелъ совсѣмъ неожиданно, изъ-за столкновенія съ адмираломъ, начальникомъ эскадры. Дѣло было въ томъ, что Матвѣй Ивановичъ заступился за одного изъ офицеровъ своего фрегата,—молодого мичмана, котораго адмиралъ велѣлъ списать съ судна и отправить въ Россію. Матвѣй Ивановичъ считалъ, что съ молодымъ человѣкомъ было поступлено несправедливо и жестоко, и поставилъ вопросъ ребромъ, прося измѣнить распоряженіе. Адмиралъ былъ упрямъ и не хотѣлъ сознать свою несправедливость. Между нимъ и капитаномъ произошелъ крупный разговоръ, и Матвѣй Ивановичъ вышелъ въ отставку.
Я особенно любилъ Матвѣя Ивановича за его правдивость, доброту и за ту деликатную чуткость и чистоту души, которыя такъ рѣдко сохраняются людьми въ житейской сутолокѣ. Одинъ видъ этого невысокаго, сутуловатаго, сѣдого старика, бодраго, крѣпкаго и отзывчиваго на все доброе, не смотря на свои шестьдесятъ лѣтъ,—съ мягкимъ взглядомъ большихъ, ясныхъ сѣрыхъ глазъ и ласковой улыбкой на загорѣломъ, грубоватомъ, суровомъ съ виду лицѣ, благодаря сѣдымъ взъерошеннымъ бровямъ,—приводилъ васъ въ хорошее настроеніе, бодрилъ, какъ бодритъ все честное и свѣтлое. Невольно чувствовалось, что этотъ скромный и даже застѣнчивый человѣкъ не зналъ никогда сдѣлокъ съ совѣстью, и жизнь его, полная въ былое время трудовъ и опасностей, чиста, какъ хрусталь.
Занималъ онъ квартирку въ двѣ комнаты съ кухней въ 15 линіи, у Малаго проспекта, отличавшуюся необыкновеннымъ порядкомъ и удивительной чистотой, столь любимыми моряками. Въ этихъ двухъ маленькихъ, скромно убранныхъ комнаткахъ все блестѣло и сіяло, словно на палубѣ военнаго судна, благодаря усердію Егорова, бывшаго вѣстового Матвѣя Ивановича въ послѣднемъ кругосвѣтномъ плаваніи и съ тѣхъ поръ съ нимъ не разстававшагося. Старый отставной матросъ исполнялъ обязанности и камердинера, и повара, при случаѣ и прачки, и еженедѣльно по воскресеньямъ къ вечеру былъ „зарифившись“, то-есть напивался пьянъ. Пьяненькій старикъ, очень чувствительный во хмѣлю, въ такіе воскресные вечера
