— Подъ тентомъ еще ничего… Кстати, какое сегодня у насъ ученіе по росписанію?
— Артиллерійское, а послѣ обѣда стрѣльба изъ ружей въ цѣль…
— Артиллерійское сдѣлайте покороче… Такъ, четверть часа или двадцать минутъ—не болѣе, чтобъ не утомлялись люди… А когда послѣдняго быка думаете бить?
— Завтра, Василій Ѳедоровичъ. Ужъ пять дней команда на консервахъ да на солонинѣ, а завтра воскресенье.
— Какъ съѣдятъ быка, придется матросамъ на однихъ консервахъ сидѣть, да и намъ тоже, эдакъ, недѣльки двѣ… Живность-то скоро съѣдимъ… А въ Ріо я, кажется, не зайду. Команда, слава Богу, здорова—ни одного больного. Чего намъ заходить, не правда ли?
Старшій офицеръ, вообще рѣдко съѣзжавшій на берегъ, согласился, что не стоитъ заходить.
— Не бѣда и на консервахъ посидѣть. Въ старину, подолгу и на одной солонинѣ сидѣли… Помню, я молодымъ офицеромъ былъ, когда эскадра крейсировала въ Балтійскомъ морѣ, такъ цѣлый мѣсяцъ, кромѣ солонины—ничего… И самъ адмиралъ нарочно ничего другого не ѣлъ… А придемъ на Мысъ, опять возьмемъ быковъ и оттуда въ Зондскій проливъ.
— На флагъ! скомандовалъ вахтенный офицеръ.
Разговоры смолкли. На корветѣ воцарилась тишина.
Сигнальщикъ держалъ въ рукахъ минутную склянку. И лишь только песокъ пересыпался изъ одной половины въ другую, какъ раздалась команда вахтеннаго начальника:
— Флагъ поднять!
Всѣ обнажили головы. На военномъ суднѣ начинался день. Пробило восемь ударовъ, и новый вахтенный офицеръ взбѣжалъ на смѣну стоявшаго съ четырехъ часовъ утра. Въ то же время начальники отдѣльныхъ частей: старшій офицеръ, старшій штурманъ, старшій артиллеристъ, старшій механикъ и докторъ по очереди подходили къ капитану рапортовать о состояніи своихъ частей. Разумѣется, все было благополучно. Отрапортовавъ, всѣ уходили внизъ, въ каютъ-компанію, гдѣ, на столѣ, шумѣлъ большой самоваръ и аппетитно глядѣли свѣжія булки, и масло, и лимонъ, и консервованныя сливки. Разсѣвшись за столомъ, пили чай, шутили, смѣялись, разсказывали о преведенныхъ ночныхъ вахтахъ. Каютъ-компанія
