прежнія плаванія, про добрыхъ и злыхъ командировъ и про корветскаго боцмана, котораго надо бы проучить на берегу, такъ какъ онъ „дерется безъ всякаго разсудка“. Нѣкоторые, охваченные теплымъ дыханіемъ ночи, полудремлютъ со сторожкой, матросской дремой, готовые очнуться при звукѣ команднаго голоса… А то кто-нибудь изъ мастеровъ-сказочниковъ сказываетъ тихимъ и пѣвучимъ ритмомъ сказочной рѣчи: сказку про Ивана Царевича, или Бову Королевича, и нѣсколько человѣкъ внимательно слушаютъ.
Такъ коротается ночная вахта.
Въ тропикахъ не грѣхъ и „полясничать“, и вздремнуть матросу. Ни боцманъ, ни вахтенный унтеръ-офицеръ за это не разразятся потокомъ той артистической ругани, къ которой моряки вообще чувствуютъ слабость и безъ которой не могутъ обойтись. Вахты, слава Богу, спокойныя, и, слѣдовательно, можно и вздохнуть послѣ труднаго плаванія въ Нѣмецкомъ морѣ и штормовыхъ дней въ Атлантическомъ океанѣ, на параллели Бискайскаго залива, гдѣ бѣдный „Соколъ“ выдержалъ таки изрядную трепку подъ штормовыми парусами и долженъ былъ послѣ нея зайти въ Лиссабонъ, чтобъ исправить кое-какія поврежденія.
Здѣсь, въ тропикахъ, матросамъ легко и привольно. Имъ не приходится, стоя на вахтѣ, кутаться въ свои просмоленныя, парусинныя дождевыя пальтишки, стараясь закрыться отъ брызгъ разсвирѣпѣвшихъ сѣдыхъ волнъ, съ бѣшенствомъ нападающихъ черезъ палубу у бака,—не приходится быть постоянно „на чеку“ у своихъ снастей, въ напряженномъ ожиданіи то поворота, то брасопки рей, вслѣдствіе зашедшаго или отошедшаго вѣтра, то отдачи марса-фаловъ.
Ихъ, этихъ труженниковъ моря, часто попавшихъ прямо отъ сохи на океанъ, не посылаютъ здѣсь крѣпить брамсели или брать рифы у марселей, работая на стрѣмитѣльно качающихся реяхъ надъ океанской бездной, подъ ревъ засвѣжѣвшаго вѣтра и при громадномъ волненіи, бросающемъ корветъ, словно щепку, съ бока на бокъ, и вверхъ и внизъ. Не приходится, купаясь ногами въ водѣ, крѣпить кливера на бугшпритѣ, зарывающемся въ воду.
Подвахтенные, спящіе рядами на палубѣ, могутъ здѣсь спать спокойно, подъ открытымъ небомъ. Ихъ не разбудитъ грозный окрикъ боцмана: „Пошелъ всѣ на верхъ!“ Нѣтъ. Все это осталось позади, и всего этого еще будетъ довольно
