Матросы усердно работали и весело посмѣивались, когда „горластый“ боцманъ Матвѣичъ, старый служака съ типичнымъ боцманскимъ лицомъ стараго времени—краснымъ и отъ загара, и отъ береговыхъ кутежей—съ выкаченными сѣрыми глазами, „чумѣя“, какъ говорили матросы, во время „убирки“,—выпаливалъ какую-нибудь ужъ очень затѣйливую ругательную импровизацію, поражавшую даже и привычное ухо русскаго матроса. Дѣлалъ Матвѣичъ это не столько для поощренія, сколько, какъ онъ выражался, „для порядка“.
Никто за это не сердился на Матвѣича. Всѣ знаютъ, что Матвѣичъ добрый и справедливый человѣкъ, кляузъ не заводитъ и не злоупотребляетъ своимъ положеніемъ. Всѣ давно привыкли къ тому, что онъ не могъ произнести трехъ словъ безъ ругани, и порой восхищаются его безконечными варіаціями. Въ этомъ отношеніи онъ былъ виртуозъ.
Время отъ времени матросы бѣгали на бакъ, къ кадкѣ съ водой и къ ящику, гдѣ тлѣлъ фитиль, чтобы наскоро выкурить трубочку острой махорки и перекинуться словомъ. Затѣмъ снова принимались чистить и оттирать мѣдь, наводить глянецъ на пушки и мыть борты и особенно старательно, когда приближалась высокая, худощавая фигура старшаго офицера, съ ранняго утра носившаяся по всему клиперу, заглядывая то туда, то сюда.
Вахтенный офицеръ, молодой блондинъ, стоявшій вахту съ четырехъ до восьми часовъ, уже давно разогналъ дрему перваго получаса вахты. Весь въ бѣломъ, съ растегнутою ночною сорочкой, онъ ходитъ взадъ и впередъ по мостику, вдыхая полной грудью свѣжій воздухъ утра, еще не наколенный жгучимъ солнцемъ. Нѣжный вѣтеръ пріятно ласкаетъ затылокъ молодого лейтенанта, когда онъ останавливается, чтобы взглянуть на компасъ—по румбу ли правятъ рулевые, или на паруса—хорошо ли они стоятъ, или на горизонтъ—нѣтъ ли гдѣ шквалистаго облачка.
Но все хорошо, и лейтенанту почти нечего дѣлать на вахтѣ въ благодатныхъ тропикахъ.
И онъ снова ходитъ взадъ и впередъ и слишкомъ рано мечтаетъ о томъ времени, когда вахта кончится, и онъ выпьетъ стаканъ, другой чая со свѣжими горячими булками, которыя такъ мастерски печетъ офицерскій кокъ, если только водку, которую онъ требуетъ для поднятія тѣста, не вольетъ въ себя.
