— Спасибо, ребята, молодцами работали!..—говорилъ капитанъ, обходя команду.
— Рады стараться, вашескородіе!—радостно отвѣчали матросы.
— За васъ вѣчно будемъ Бога молить!—слышались голоса.
Капитанъ приказалъ выдать людямъ по двѣ чарки водки и скорѣй варить имъ горячую пищу. Вслѣдъ затѣмъ онъ вмѣстѣ съ старшимъ офицеромъ спустился внизъ осматривать поврѣждѣнія клипера. Поврежденій оказалось не особенно много, и воды въ трюмѣ почти не было. Только при ударѣ тронуло машину да своротило камбузъ.
— А молодецъ „Ястребъ", крѣпкое судно, Николай Николаичъ.
— Доброе судно!—любовно отвѣчалъ старшій офицеръ.
— Сегодня пусть отдохнетъ команда, да и здѣсь стоять намъ хорошо… Штормъ насъ не побезпокоитъ,—продолжалъ капитанъ,—а съ завтрашняго утра станемъ по-маленьку выгружать тяжести и провизію и еще вытянемъ подальше клиперъ, чтобы спокойнѣе зимовать и не бояться ледохода…
— Есть,—проговорилъ старшій офицеръ.
— Провизіи у насъ вѣдь довольно до весны?
— На шесть мѣсяцевъ…
— И, значитъ, отлично прозимуемъ въ этой дырѣ,—замѣтилъ капитанъ, поднимаясь изъ машины.
Радостные, счастливые, иззябшіе и страшно голодные спустились офицеры въ каютъ-компанію и торопили вѣстовыхъ подать водки и чего-нибудь закусить да скорѣй затопить печку. Объ обѣдѣ пока нечего было и думать. Все, заготовленное съ утра, пропало въ свороченномъ на сторону камбузѣ.
— Вотъ тебѣ и Санъ-Франциско!—проговорилъ послѣ нѣсколькихъ минутъ взволнованнаго молчанія лейтенантъ Сниткинъ, оправившійся отъ страха и нѣсколько сконфуженный, что видѣли его отчаянное малодушіе.
— Молите Бога, что васъ не ѣдятъ теперь рыбы!—серьезно замѣтилъ Лаврентій Ивановичъ и съ видимымъ наслаж-
